Серебряная чаша

Сады были словно охвачены огнем. Все было покрыто красными осенними листьями. Огромные величественные канны поднимали к небесам свои тронутые осенью кроны. В этом самоуверенном величии они были подобны символам могущества римской империи. А у стен или в тени деревьев, там, где до них не могло добраться злобное солнце, росли чудесные дикие лютики и густые кусты мака.

Василий медленно прогуливался по аллеям. Оглядываясь по сторонам, юноша представлял, что у каждого куста, у каждого дерева стоит раб и с ненавистью смотрит ему вслед. Молчаливые с императорским диском на шее, они будто принимали его за богатого римлянина, за обычного разнузданного гостя. За одного из рабовладельцев. Ненависть кипела в их глазах, но вместе с тем они молча склонялись перед ним. Это видение было подобно наваждению, и Василий тряхнул головой, чтобы избавиться от него.

И тогда он стал искать аллею, о которой говорил ему Септимий. Долго бродил он по красно-желтым аллеям и тропинкам, пока наконец не нашел то, что искал. Как и говорил Септимий, она начиналась у низкорослых кустов, скрывавших бассейн Поппеи (для большей уверенности вокруг бассейна стояли евнухи с обнаженными мечами). Аллея вела прямо на запад, и юноша, не торопясь, пошел по ней. Василий шел под лиственным сводом долго, не менее четверти часа, как ему показалось, пока впереди не открылась стена. Сложенная из грубого серого камня, она была такой высокой, какой обычно бывает стена крепости. Там, где-то наверху, прохаживалась стража. Василий ясно слышал шаги солдат. У самого подножия стены росли густые колючие кусты. Должно быть, именно они прятали лаз, о котором говорил молодой римлянин. Василий дождался, когда шаги стражника, приблизившись, снова стали удаляться, и подошел поближе. После недолгих колебаний он раздвинул ветки и нырнул в кусты.

И действительно, у самого основания стены, почти полностью скрытая за кучей опавших листьев, находилась небольшая дыра. Василий встал на колени и очистил лаз. Он имел как раз такие размеры, чтобы такой человек, как Василий, смог пролезть на ту сторону. Оставалось лишь радоваться своей стройности и отсутствию живота. Заглянув внутрь, он увидел слабый свет, просачивавшийся сквозь такую же кучу опавших листьев и веток. Сидя на корточках, Василий подумал, что в его ситуации этот лаз вполне может пригодиться. И, может быть, очень скоро.

Покидая это место, Василий испытывал чувство удовлетворения. Он чувствовал себя гораздо спокойнее. Как у всех великих полководцев, у него теперь тоже был свой план отступления. Но, оглянувшись, он непроизвольно вздрогнул и подумал: «Интересно, там могут быть змеи?»

2

Возвратившись с прогулки, Василий обнаружил в своей комнате Септимия. Римлянин весело посмотрел на него и сказал, протягивая тунику.

— Подарок Цезаря.

Еще никогда в жизни Василий не держал в руках более роскошной вещи. Материал был немного жестковат и напоминал парчу. Но цвет! Такой фиолетовый Василий видел впервые. Вдобавок к этому туника была расшита светло-голубым и серебряным. К тунике прилагались серебряный пояс и серебристый шарф. А подол был подшит мягкой, нежной кожей.

— За что мне такая честь? — спросил Василий.

Септимий снова улыбнулся.

— Я так думаю, ему понравилась твоя работа. Он не стал ничего объяснять, но я, как всегда, сделал собственные выводы. Мне было приказано отдать тебе тунику и привести к нему. Да, и еще передать тебе браслет. — И он достал из-за пазухи вещичку. Не спуская с него восхищенных глаз, он добавил: — Он весь из серебра. Его носят на руке у самого плеча. Нет-нет, ты только взгляни на эти великолепные аметисты.

Когда Василий надел подарки Цезаря, Септимий оглядел его с ног до головы. Горькая улыбка при этом не сходила с его губ.

— Ну, а теперь облезлый ворон проведет тебя к божественному Цезарю. О великий мастер, чья яркая звезда восходит на горизонте, согласишься ли ты, чтобы такой обшарпанный придворный, как я, проводил тебя? Не будет ли тебе стыдно идти рядом?

Он продолжал балагурить всю дорогу, пока они шли пустынными залами и коридорами. Эхо голосов гулко разносилось во все стороны. И от этого Василий чувствовал себя очень неуютно.

— Интересно, что подумает прекрасная Поппея о новом протеже ее мужа? Говорят, что ее реакция на мужское обаяние похожа на реакцию пантеры, учуявшую жертву. Смотри внимательно, мой друг, куда ты ступаешь: на этой дороге множество хорошо замаскированных ловушек!

И вот еще о чем тебе надо помнить, Василий Счастливый: никогда не обращайся первым к божественному императору. Жди, когда он сам обратится к тебе. И отвечай при этом с благоразумием Сенеки, взвешивая каждое слово. Чем меньше ты скажешь, тем меньше рискуешь. Ясно?

Он проводил Василия в маленькую комнатку, из которой провел в другую, побольше. Она была довольно обшарпанная, со старой мебелью и дырявыми коврами. В комнате находился какой-то тощий старик в потрепанной одежде. Он сидел у окна и был чем-то сильно озабочен.

Но где же Цезарь?