Серебряная дорога

Хассан прищурился и с угрюмой миной оглядел Лелле:

— Что у тебя на шее?

Лелле коснулся царапины, оставленной ножом одного из близнецов:

— Ерунда, просто поранился, когда брился.

Хассан явно не поверил, не снимая перчаток, он поднял «беретту» с травы и тщательно осмотрел:

— Надеюсь, ты никого не застрелил.

— Именно поэтому я и хочу, чтобы ты забрал его. Пока я не сделал это.

* * *

Силье могла добраться до нее только одним способом — с помощью стационарного телефона, и она звонила довольно часто. Главным образом ныла, чтобы Мея вернулась.

— Это имеет отношение к исчезнувшим девушкам, — заявила она в очередной раз. — Торбьёрн никак не может расслабиться. Он просит тебя приехать домой, поскольку тут ты будешь под нашей защитой.

— Я здесь в большей безопасности, чем когда была с тобой.

— Не понимаю, почему ты так враждебно настроена.

Когда Мея рассказала Биргеру о звонках Силье, он только улыбнулся:

— Средства массой информации изо всех сил стараются нагнать страху. Привыкли делать из мухи слона. Исчезнувшие девушки — разве это материал для первой полосы? В том, что молодежь отправляется в дорогу, никого не предупредив, ничего сенсационного нет. Такое постоянно происходит. Анита и я проделывали то же самое, когда были молодыми, и с нами не случилось ничего плохого. Наоборот…

Однако он все равно потребовал, чтобы парни и Мея не катались нигде по ночам. По его словам, за воротами Свартшё росла коррупция и становилось все больше проблем, от которых им следовало держаться подальше. На всякий случай он начал запирать ключи от машин в бюро, несмотря на протесты Карла-Юхана и его братьев.

В Свартшё не было телевизора. Карл-Юхан не знал почему именно, но если верить ему, они всегда так жили. Главу семейства Мея не стала спрашивать, опасаясь нарваться на долгие разглагольствования вместо ответа. У них был компьютер, но Биргер не спускал с него глаз. Ее попытка проверить Фейсбук вызвала явно недовольство с его стороны.

— Когда ты перестанешь быть такой наивной, Мея? Социальные сети — лучший способ наблюдения за нами.

Радио, очень специфическое радио, и такие же специфические подкасты — вот что приветствовалось. По вечерам, когда они все собирались в гостиной, Биргер сидел в своем кресле, молитвенно сложив руки на груди и весь обратившись в слух. Больше всего ему нравился Джек Джонс. Этот американец из Би-би-си якобы прекрасно знал все тонкости механизма коррупции. Анита держала вязание в руках, спицы тихо позвякивали, соприкасаясь, словно непрерывно нападали друг на друга. Пер и Ёран валялись на диване, а Мея и Карл-Юхан предпочитали оленью шкуру у камина. Мее нравилось смотреть, как жар красит щеки Карла-Юхана румянцем, как языки пламени отражаются в его глазах. Этого Джека Джонса Мея не слушала, его голос был фоном, никоим образом не мешавшим им наслаждаться обществом друг друга.

Когда Джонс заканчивал говорить, Биргер обычно брал слово, требуя всеобщего внимания.

— Мея, малышка, тебе известно, как мы с Анитой познакомились? — спросил он однажды вечером.

Братья отреагировали на его слова громкими стонами и вздохами, но Биргер и ухом не повел. Мея сразу выпрямилась, поскольку вопрос был задан ей.

— И как же? — вежливо поинтересовалась она

— Ну, это случилось, когда мы стали братом и сестрой.

— Биргер, в самом деле!

Спицы замерли в руках Аниты. Комната тут же наполнилась громким смехом, и, посмотрев на Карла-Юхана, Мея увидела, что тот покраснел.

— Не биологическими, конечно, — уточнил Биргер. — Просто в юности мы оказались в одной приемной семье, вот так и породнились.

— Стоило мне увидеть ее, — продолжил он и показал на Аниту, — я уже знал, что как сестра она меня не устроит. Она ведь была красавицей по меркам того времени, точно как ты, Мея. Фатальная женщина, способная вскружить голову самому холодному мужчине, даже не пытаясь это сделать. — Он поцокал языком.

Анита смущенно покраснела.

— Естественно наш приемный отец положил на нее глаз. Хорошо еще, дом был маленький, с плохой звукоизоляцией, что помешало ему реализовать гнусные намерения. Я застал его на месте преступления, когда он пытался засунуть руку ей под юбку…

— Биргер, — одернула Анита мужа.

Спицы замелькали быстрее, зазвенели громче. Биргер подошел, положил руку ей на плечо и только потом продолжил:

— Я, конечно, врезал ему от души. Он ударился головой о стену и отрубился. Мы с Анитой подумали, что он концы отдал, так что собрали пожитки и подались в бега. Решили держаться подальше от всяких властей и заботиться о себе самостоятельно. Взяли судьбу в свои руки и без посторонней помощи стали счастливыми. Мне было семнадцать, а Аните на год меньше, когда мы оказались вдвоем против всего мира.

Биргер наклонился и поцеловал жену в темя.

Когда он снова продолжил, голос его слегка дрожал.