Серебряная дорога

Полежала еще немного и заставила себя съесть кровяную запеканку. Не всю, конечно, чуть-чуть. Твердые кусочки застряли между зубов. Налила теплого молока из термоса и прополоскала рот. Поморщилась и проглотила молоко. Затем потянулась так, что суставы захрустели. Спустила ноги на пол, посидела, хотя ужасно хотелось лечь. Нет, ложиться она не будет — нужно подкачать мышцы. Сделала несколько отжиманий — это было настолько тяжело, что она, быстро сдавшись, легла щекой на холодный бетон. Тело противилось тренировкам, а может быть, она сама им противилась в душе. Из-за страха — понятно, как он поступит с ней в случае неудачи.

Ее взгляд упал на ножку кровати: что-то на ней было. Какая-то веревка? Она подвинулась ближе и увидела, что это лиловая резинка для волос. Резинка для волос? Уж точно эта девчачья штучка не принадлежит ее похитителю.

Подставив плечо под край кровати, она с трудом приподняла ее и стянула резинку с ножки. Рассмотрела на свету и обнаружила на ней светлые волосы, намного светлее, чем ее собственные.

Она чуть не задохнулась от ужаса, когда до нее дошло, что могла означать находка. Ей пришлось приложить кулак к губам, чтобы запеканка не вылетела обратно.

Когда он вошел, резинка была на ее запястье в виде браслета.

На этот раз он почему-то нервничал, схватил ведра, скрылся с ними, вернулся, поставил на тумбочку еду: картошка в мундире и темные сосиски. Из крови, что ли? Казалось, все, что он приносил ей, делалось из крови. Она старалась не смотреть на еду, а вот на него — да, уставилась во все глаза.

В зимней куртке он выглядел еще больше. Шея под воротником была красной, она это заметила.

— В чем дело? Почему ты таращишься на меня? — не выдержал он.

Она попыталась справиться со своим страхом, говорить спокойно:

— Здесь был кто-то до меня?

Он машинально потянулся к лицу, почесал щеку, не снимая маску, затем ослабил молнию на куртке:

— Что ты имеешь в виду?

— Кто-то раньше жил в этой комнате?

— Почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. Просто мне кажется, что здесь кто-то был до меня.

Он сунул руку под куртку, прижал к груди. Глаза шарили по углам.

— Ты что-то нашла?

— Ничего я не нашла, — пожала она плечами. — Просто подумала и решила спросить.

— У меня нет времени слушать всякую ерунду. Поешь и попытайся поспать немного. Бред какой-то.

Ей показалось, что его рука дрожала, когда он взялся за ручку двери. Это придало ей мужества.

— Где она сейчас? Что ты сделал с ней? — прямо спросила она.

Он резко повернул голову и обжег ее взглядом:

— Если ты не прекратишь задавать дурацкие вопросы, я больше не вернусь. И ты тут сгниешь.

* * *

По утрам было хуже всего — холодный и сырой воздух проникал под воротник, и он постоянно мерз, да еще эта темень за окном. Не сказать, чтобы в школе было тепло, но борода после улицы сразу становилась мокрой от растаявшего инея. В классе пахло сырыми пуховиками, которые мало кто снимал. В неживом свете ламп лица выглядели болезненно-бледными. Многие шмыгали носом, у девиц под глазами размазана тушь после пробежки до школы на пронизывавшем ветру.

Мея сидела на своем месте у окна, шея обмотана шарфом до самого рта, на голове капюшон. Лелле испытал облегчение и даже обрадовался, увидев ее. До него дошло, почему она оказалась в Свартшё. Слова Силье эхом отдавались в его голове. Мея знает, что я нуждаюсь в ней!

В обед он нашел ее на скамейке на улице. Протянул бумажный стаканчик с кофе, и она взяла, не протестуя. У него тоже был кофе.

— Я не знал, любишь ли ты с молоком.

— Без разницы, могу и черный выпить.

Девчушка подвинулась, освободив ему место. Солнце висело над верхушками елей, но его свет был совсем слабый.

— Я слышала, ты ездил к Силье, — сказала она.

— Да, так и есть.

— Зачем?

— Просто беспокоюсь о тебе.

Мея вздохнула и посмотрела вдаль, в сторону футбольного поля, на котором не было ни души.

— Ты беспокоишься обо мне, потому что я похожа на твою исчезнувшую дочь?

— Нет, — ответил он быстро. — Д-да, пожалуй… — добавил немного спустя.

Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.

Потом они какое-то время молчали. Лелле старался не думать о том, что о них могут подумать. Взрослый мужчина и семнадцатилетняя девочка довольно долго сидят рядом. Учитель и ученица. Вне класса. Подобное всегда порождает массу слухов.

— Она была пьяная, когда ты пришел? — спросила Мея.

— Немного.

Девочка скосилась на него:

— А ты? Ты употребляешь алкоголь?

— Иногда. Но я заметил, что от него только хуже.

— Алкоголь запрещен в Свартшё. Биргер и Анита ненавидят его и наркотики.

— А ты как относишься к алкоголю?

Она пожала плечами:

— Приятно приходить домой и знать, что там все трезвые. С Силье не так. С ней никогда не известно, как все будет.

— Ну, это я могу понять.

Кофе остыл, и Лелле прикладывался к стаканчику только для вида. Старался обдумывать свои слова, прежде чем доверить их языку.

— Как у тебя дела с Карлом-Юханом?

— Нормально.

— А что произойдет, если ваши отношения прекратятся? Куда ты тогда направишься?

Она скривилась, уставив взгляд в стаканчик:

— Они не прекратятся.