Серебряная клятва

Говоря, Хельмо уже спешивался. Лусиль осталась сидеть, крепче сжала поводья. Солнечный воевода не смутился её недоверием; оказавшись на земле, он полез в седельную сумку, а вскоре опустил на обочину дороги три предмета. Лусиль недоуменно на них взглянула: большая бутыль, украшенная драгоценными камнями, сверкающее золотом птичье перо и корона – крошечная, детская, с тонким ободом усыпанных яхонтами солнечных лучей.

– Первый дар залечит раны, а светлую душу воскресит, – тихо сказал Хельмо. – Второй прояснит безумный разум. Третий просто будет дорог тебе как память, ведь я знаю: ты любила царевну Димиру. Теперь прощай, Сира. – Он вскочил обратно на лошадь. – Ничем больше мне тебе не помочь. Но, может, с этими дарами тебя встретят теплее. А не возьмёшь – оставь. Кому-то сгодятся.

Хельмо развернулся и поехал назад. Вскоре они со спутником уже убирались прочь.

Лусиль спешилась и всё же взяла «дары». Она легко узнала корону, ту, что хотела подарить ей маленькая плакса, её плакса. Узнала и перо, такими сверкал хвост царской регалии, Злато-Птицы, и на сердце, стоило коснуться пера, вправду стало поспокойнее. Бутыль же… внутри была светящаяся вода. Проверить бы, а ну как отрава?

В городе Лусиль сказала Влади лишь пару слов, уговорилась встретиться позже, бросив: «Всё в порядке». Затем она направилась в казарму, занимаемую железнокрылыми. Предстоял разговор, нелёгкий, да и, что скрывать, не самый приятный.

– Мы уходим, Цу. Поднимайте своих.

Командующий, который сидел на постели и, как довольно часто в последнее время, смотрел в стену, поднял глаза. Взгляд показался Лусиль ещё более «птичьим» и бессмысленным, чем обычно, но то ли из-за пера, то ли из-за чего-то ещё она не почувствовала настоящего раздражения. Она пересекла порог, подошла ближе.

– Мне жаль. Правда. Ну, поедете на лошади.

– Вы давно не почитали меня вниманием, королевна.

Можно было подумать, что её не услышали, но Лусиль заметила: болезненно скривился тонкий рот за секунду до того, как командующий заговорил.

– Знаете ли, были дела. Когда часть жителей города регулярно пытается выкурить тебя или бодается с другой, верной частью, на болтовню времени маловато.

– Знаю, королевна. Мне следовало более старательно исполнять ваш приказ.

Лусиль раздражённо фыркнула.

– Приказ порос быльём. Ничего тут не сделать. Лучше скажите мне…

Лусиль прошлась по комнате, брезгливо оглядывая её – обшарпанную, необжитую. Когда здесь ютилась местная солдатня, наверное, было ещё гаже. При Цу, с его привычкой распахивать настежь окна, тут хотя бы всегда оставалось свежо. И, слава богу, он не тащил сюда человечину. Впрочем, откуда бы, в городе никто давно не сражался. Железнокрылые ели то же, что осфолатцы. А Цу отказывался от пищи вообще.

С более въедливым вниманием Лусиль оглядела командующего – похудевшего, хмурого, с едва теплящимися огоньками в глубине кривых зрачков. Цу сидел, обнажённый по пояс, – были видны все его шрамы, включая свежий.

– Совсем не двигаются?

Лусиль указала на крылья. Командующий равнодушно покачал головой.

– Отрежу, как соберусь с силами. Скоро они начнут гнить.

Лусиль помимо воли вздрогнула и покачала головой.

– У нас-то вас, может, подлечат?

Командующий приподнял выразительные тёмные брови, сцепил руки в замок.

– В королевстве лечат крылатых дикарей?

– Крылья крыльями, но руки пришивают.

Цу неожиданно хрипло засмеялся, кинул такой снисходительный взгляд, что злость взяла. Лусиль захотелось напомнить командующему: надо радоваться, что Хельмо с дружком не отхватили ему в бою голову, в конце концов. Вот тогда было бы совсем плохо, а так… какой вообще прок в крыльях? Будь прок, их бы, наверное, всем людям дали.

– Спасибо, королевна.

Лусиль, увлёкшаяся своей злостью и придумыванием воображаемых колючих ответов Цу, неохотно прервалась. Пытливо вглядываясь в неё, командующий продолжил:

– Не уверен, что вам стоило меня обменивать.

Она тут же воспользовалась возможностью хорошенько отомстить:

– Справедливости ради признаюсь, что я колебалась. Влади меня убедил.

– Королевич?..

Цу старался скрыть в тоне удивлённое разочарование, но не смог. Лусиль кивнула:

– Добрая душа. Потерянные девочки, хромые котята, подбитые птички – ни против чего не может устоять.

– Дурное это качество или хорошее? – вдруг спросил Цу.

Лусиль пожала плечами.

– Какое есть. За то и люблю.

Они помолчали. Лусиль подошла ближе. Она так до конца и не перестала бояться этого существа и не могла быть уверена, что жалеет его… но и уходить, сухо отдав приказ, было как-то неправильно. Она присела рядом.

– Будьте пободрее. В небе, на земле, неважно.

Цу лишь смотрел воспалёнными жёлтыми глазами. Бесшумно подрагивали его ноздри – точно обнюхивал, запоминал. Становилось неуютно. Лусиль хотела было возмутиться, что нехорошо так нюхать королевскую особу, но неожиданно командующий спросил:

– Рассказали ему?

– О чём? – не поняла Лусиль.

– Вы же птенца ждёте.

– Птенца… – Лусиль усмехнулась. – Нет. Всё некогда. Да я и сама недавно только поняла. Есть ли смысл рассказывать? А ну как прогонит меня отец?