Серебряная лоза (СИ)

Ковар даже рассердился, взмахнул кулаком и чуть не соскользнул вниз со стёртых выступов, на которых едва удерживались носки его ботинок.

— Вот уж не нужно решать за меня! — возмутился он. — «Не лезь», «тебе не нужно знать», слышу я то и дело. Только вы, как и мой наставник, опустили руки, а я — нет. Если знаете, прошу, расскажите, для чего нужно механическое сердце, к чему стремится господин Ульфгар? И почему один из его волков пытается до вас добраться, он как-то с вами связан? Не думаю, что правитель стал бы посылать за вами зверя, если вы уже у него под замком.

— Волк? — с удивлением спросил человек за стеной, и в голосе его впервые послышалось лёгкое оживление. — Что ж, давай поговорим, но не так. Не здесь, тут легко могут подслушать. Между моей комнатой и мастерской есть ход, он открывается с твоей стороны. Дверь должна быть у внутренней стены за рядом полок с инструментами. Как её открыть, я не знаю, но способ должен быть таким, чтобы позволил избежать случайностей. Скорее всего, тебе предстоит искать сдвигающийся камень. Найдёшь?

— Я поищу, — пообещал хвостатый. — Я мигом, подождите.

Внизу его поджидал мастер, наверняка не пропустивший ни слова.

— Поможете искать? — спросил Ковар, вытирая сажу с ладоней. — А может, знаете уже, где тут дверь?

— А к чему мне в это лезть, дурья ты башка? — неласково спросил мастер. — Ты хоть соображаешь, что первой, если что пойдёт не так, будет расплачиваться моя Грета? Уж тот, к кому ты лезешь, за свою жизнь может не бояться — хоть и несладко ему, но правителю он явно нужен живым. А мы — разменная монета, на наше место другие найдутся.

— Да вы просто трус, — разочарованно бросил хвостатый. — Всё учили меня думать о последствиях поступков, о том, что они несут миру, а сами-то!

И он, не слушая больше, что скажет мастер, решительно направился к полкам.

Те оказались крепко привинчены к стене. Металлическая стойка не шевелилась и не сдвигалась.

Ковар ощупывал камни слева и справа, пытался давить, но ничего не происходило. Тогда он принялся сгружать инструменты и коробки с мелкими деталями на пол в надежде найти за ними на стене тот самый камень, который откроет проход. Хвостатый простучал стену за полками сверху донизу, ещё раз попробовал трясти и тянуть сами полки, но ничего не выходило.

За спиной раздались шаги мастера, затем тяжёлый вздох.

— Ну-ка поглядим, — сказал старик, наклоняясь ниже и присвечивая себе лампой. — Так… так… Должно быть, оно.

И мастер указал на небольшой каменный выступ, притаившийся внизу за стойкой. Его и разглядеть-то можно было, только стоя сбоку.

— Да не спеши!.. — старик не успел договорить, а Ковар уже протянул руку, сдвинул камень с места.

Часть стены с полками немедленно поехала вперёд, врезаясь в сложенные на полу инструменты. Те раскатились с грохотом, пара жестяных коробок опрокинулась, выпавшие оттуда болты и гайки смешались, разлетевшись по полу.

— Ну, порядок наводить будешь сам, — с досадой произнёс мастер, но хвостатый его уже не слушал.

Ковар нырнул в открывшийся проём, за которым оказалась винтовая лестница, и поднялся по ней, стараясь не греметь башмаками по металлическим ступеням. Путь оканчивался небольшой площадкой с деревянной дверью, окованной железом и запертой на задвижку. Пользовались ею, видимо, нечасто, поскольку задвижка покрылась ржавчиной и сдвинулась с трудом.

При этом она громко заскрежетала, и хвостатый замер, испугавшись, что звук мог быть услышан кем-то посторонним. Но не поднималась тревога, не сбегались на шум стражники, и Ковар мало-помалу успокоился. Он осторожно, медленно приотворил дверь, опасаясь, что та заскрипит, и заглянул внутрь.

Луч налобного фонаря осветил небольшую комнату, совершенно пустую, с одним лишь креслом в углу. Там-то и сидел человек, с которым хвостатый стремился поговорить.

Первым делом в глаза бросался кривой и уродливый шрам, пересекающий его обнажённую грудь. Пленник шевельнулся, и на уровне сердца блеснула, отражая свет фонаря, металлическая пластина.

Волосы, спадающие на плечи, были светлыми, белыми даже, но не седыми. На узком бескровном лице выделялись яркие глаза того же редкого оттенка, что и у правителя — будто голубой лёд, подсвеченный солнцем. И хотя человек долго сидел в темноте, казалось, прямой свет фонаря ничуть его не тревожит.

Пленник пытливо оглядел хвостатого. Тот даже поёжился — казалось, от этого ледяного взгляда холод пробрал до костей. Осмотром незнакомец, похоже, остался доволен.

— Помоги мне подняться, — то ли попросил, то ли приказал он, протягивая Ковару тонкую слабую руку. — Давай спустимся вниз и побеседуем там.

Глава 24. Настоящее. О дырявых чулках, «Птицах» и пернатых

— Что ж, надо поговорить, — сказал хозяин кабинета, выходя из-за стола.