Серебряная лоза (СИ)

Сердце вновь ожило. Заработал поршень, разгоняя зеленоватую жидкость (мастер бережно сохранил и её) по закольцованным трубкам, и негромкая мелодия зазвучала, наполняя пустой зал.

Правитель остался доволен. Он щедро наградил мастера, как и обещал, и Джереон пытался улыбаться, но хвостатого обмануть не смог. Тот видел, что на душе учителя лежит тень.

— С этого дня вы — мои личные мастера, — предупредил Ульфгар. — Других заказов больше не берите. Помните, я в любое время могу послать за вами.

— Такая великая честь, — пробормотал мастер, склоняясь в поклоне. — Словами не выразить, как мы благодарны...

Хвостатый поклонился тоже, косясь на правителя. Тот ухмылялся так понимающе, что было ясно: он чуял страх, он знал, что никого не обрадовал.

И потянулось время в томительном ожидании. Правитель пока не посылал за мастерами, и несколько дней делать им было почти нечего. Джереон от скуки помогал хвостатому с очередным светляком. Долго подбирали пружину, чтобы завод держался дольше, а стекло мастер посоветовал закалить для прочности. Светляк вышел — любо-дорого взглянуть.

В эти свободные дни Ковар наконец заметил, как много времени стали проводить вместе дочь мастера и его старый друг. Из лавки Грета теперь возвращалась позже обычного, раз или два забыла позаботиться об ужине, а однажды в пятницу забежала домой ненадолго, надела лучшее платье, и Гундольф повёл её в театр. А ведь хвостатый всю неделю ждал этого дня, чтобы посидеть вместе у огня свечи.

Впрочем, раз к ним в дом в любую минуту могли заглянуть посланники правителя, то жечь свечи было неразумно. И всё равно хвостатый был бы счастливее, если бы Грета осталась дома.

— Ишь, повадилась ты гулять, — неласково встретил дочку Джереон, когда та появилась на пороге, вся разрумянившаяся, счастливая, с выбившимися из пучка золотисто-рыжими прядками. — Да и парень этот — тьфу, мелкая сошка. Такой ни семью содержать не сможет, ни защитить, ежели что. Не совершай ошибки.

— Да будет тебе, отец, — улыбнулась Грета, хорошее расположение духа которой не поколебала эта отповедь. — До чего великолепное представление сегодня шло! Прямо по сцене ехал паровоз — маленький, конечно — и казалось, что он настоящий, только далеко. Да что паровоз, там...

— Ты слышала хоть, о чём я тебе сказал? — перебил её мастер. — Заканчивай с этими прогулками. Вот сын Стефана...

Но тут уже Грета перебила отца.

— Не сватай мне ни Мартина, ни кого-то другого, — решительно произнесла она. — Я буду только с тем, кого люблю, а если не судьба — что ж, лучше одна проживу.

И она поднялась к себе.

— Ужинала-то хоть? — крикнул было ей вслед мастер, не дождался ответа, вздохнул. — Вот они, детки, — покачал он головой, обращаясь уже к ученику. — Вырастают, а потом... ой, да кому я это говорю. Ты вот тоже своих родителей не больно слушал.

Джереон ворчал и не замечал, как застыл хвостатый, прикусив губу. Грета сказала не «полюблю», а «люблю», и значит, она уже кому-то отдала сердце. И ясно как день, кому. Сам-то Ковар и в грёзах не осмеливался вообразить, что дочь мастера тепло на него взглянет. Отчего ему, дураку, казалось, что они всегда будут жить так, как сейчас, втроём, почти одной семьёй?

В ту ночь он долго не мог уснуть, глядя в стену сухими глазами. Весенний ливень бушевал и грохотал по крыше.

А наутро, едва рассвело, за мастером Джереоном пришли стражники и забрали во дворец — его одного.

Глава 10. Настоящее. О тайнах прошлого и ночных дорогах

В доме было темно, и новый знакомый не стал жечь свет. Он чем-то загремел, раздался ритмичный треск, а затем в больших ладонях разгорелся светляк.

Хитринка так и впилась в него взглядом. Этот механизм словно приходился старшим братом тем, что летали у болот. Пусть гораздо более неуклюжий и шумный, пусть светит тусклее, но очевидно, что делал светляков один и тот же мастер.

— Сюда, подальше от окон, — указал рукой стражник. — Из соседей здесь лишь пара глухих стариков, вроде как мы пока не привлекли их внимания, и пусть оно так и остаётся.

Затем он пристально поглядел на Марту.

— Ты и есть Гретина воспитанница?

— Тебе-то, дядька, что за дело? — выставила та колючки. — Сперва сам расскажи, кто таков и что тебе от нас надо.

Стражник сел за старый выщербленный стол, установив светляка перед собой, и уронил лицо в ладони. Впрочем, долго молчать не стал.

— Грета из-за тебя в беде, — сказал он, поднимая глаза. — В большой беде. Она попала в руки к людям правителя, и те сейчас пытаются выбить из неё сведения, где тебя искать, малявка. Мне чудом удалось перекинуться с Гретой словечком, и это она посоветовала ждать тебя в приютском саду. Она полагала, ты уж непременно вернёшься, раз не нашла того, за кем тебя послали.

— А если ты друг Греты, чего тогда её не вытащил? — всё ещё с подозрением спросила Марта.