Серебряная птичка

Парни отошли, продолжая переговариваться. Женщина осталась. Молодая, моложе, чем показалась вначале. Красивая. От неё пахло пряно, с мускусными и фруктовыми нотами — необычно, но приятно. Она сбросила с головы и плеч покрывало и с дерзкой и в то же время заискивающей улыбкой посмотрела на Сайгура.

Итак, не только еду ему кинули, но и женщину. Чтобы, значит, ни в чем голодным не остался. Заслужил ведь.

Может, это странно, но запах жаркого отчего сразу потерял привлекательность. Только что Сайгур просто порадовался хорошей еде, потому что проголодался и устал. Порадовался, и всё — без лишних раздумий. Теперь показалось — миску поставили, как псу, надо радостно тявкнуть и, урча, слопать, что дали. А потом можно и случку…

Стена из решетки была кстати, обостряла впечатление.

Его тело давно хотело женщину — менее остро и навязчиво, чем еду, но всё же. А иногда и не менее. Много лет уже — на войне, в походах, да мало ли где, он хотел и брал — когда было что. И было хорошо. А теперь вот…

А теперь он вдруг понял — любая не нужна. Вот так — не надо. Противно. И оскорбительно.

Вот эта, красивая — не нужна. Не его женщина.

То есть совсем не женщина.

Между тем она приблизилась, раскачивая бедрами, присела у его ног и погладила его колени, протяжно сказала что-то.

— Уходи, — Сайгур её оттолкнул, не резко, но настойчиво.

Она посмотрела с недоумением, подошла опять, развязывая завязки на талии, что-то сказала, как будто спрашивая.

— Убирайся, — повторил Сайгур уже со злостью, и поясняя слова выразительными жестами. — Вон там сиди, — он показал на дальний от себя угол. — Будешь лезть — побью, поняла? — замахнулся.

Как видно, она поняла, закивала, глядя с обидой, отбежала куда велено и села там, поглядывая на Сайгура. Доедать он не стал. Показал девчонке на стол:

— Бери что хочешь, ешь.

И зря. Та обрадовалась и опять призывно улыбнулась, подошла и попробовала ластиться. Теперь Сайгур на неё рявкнул. Взял лепешку и вложил ей в руку, в другую — кусок сыра, и толкнул в тот же угол.

Вот же… напасть.

Сам он лег, отвернулся к стене, надеясь, что «подарочек» скоро заберут. А пока девчонка жевала сыр и лепешку — ну хоть так поладили.

И это было ещё не всё…

Вскоре до его слуха донёсся звук шагов и резкий металлический стук, и девушка вскочила и залопотала что-то. Сайгур не спал, но отгородился от всего легкой дрёмой, и теперь нехотя открыл глаза…

Тот стражник, что говорил на побережном, теперь колотил по решетке железкой — будил Сайгура. А позади него стояла матрона не то чтобы совсем преклонных лет, но и далеко не юная. Невысокая, дородная, она капризно морщилась и придерживала на плечах шелковое покрывало, из-под которого выглядывали дорогие одежды.

— Вставай, к тебе пришла сиятельная госпожа! — радостно сообщил стражник.

И Сайгур вспомнил, что говорил этот самый парень — знатная госпожа может прийти и купить раба. И это удача для живущих здесь бедолаг, основное занятие которых — драться ради потехи.

Госпожа гневно зыркнула на девушку, и та поспешила скрыться в глубине каморки. Сайгур встал. Просто стоял перед решеткой и сквозь неё смотрел на очередную свою беду. Вот же проклятый князь…

— Поклонись, что же ты, — посоветовал стражник.

Сайгур кланяться не стал.

— Что ей нужно?

— Ты нужен. Посмотрит, потом купит. На день-два или совсем.

Толстуха что-то сказала Сайгуру.

— Сиятельная госпожа спрашивает, как тебя зовут, — продолжал стражник.

— Я Сайгур Кан, граф Дьямон. Скажи, что мой обычай не позволяет приветствовать её сиятельность через решетку.

Стражник перевёл, и «сиятельность» вдруг заинтересовалась.

— Ты из Дьямона? Сиятельная госпожа спрашивает, состоял ли ты при тани Юне Тураи и как именно?

Сайгур сначала опешил. Потом понял — значения слова «граф» ни стражник, ни госпожа не знали. И услышать имя Юны оказалось, как маленький подарок — она ведь одна Юна, другой нет?

Юна Тураи, значит.

Он мотнул головой — не состоял.

И подумалось: а ведь тут о нём, наверное, вообще мало кто знает. Тут, в Измире. Кто он, что он, зачем тут… Нигде не объявляли, должно быть, кто именно дрался с Фуниром. Это князь изволит забавляться…

— Подскажи, как избавиться. Должен буду, — попросил он стражника.

Тот вдруг смутился, даже побледнел.

— Никак, — тихо сказал сквозь зубы на побережном. — Это тетушка князя.

И заговорил громко:

— Сиятельная госпожа приказывает снять рубаху и повернуться.

А сам при этом украдкой от госпожи показал рукой — падай…

По крайней мере, Сайгур так понял. И внял, согласившись, что демонстрировать гордость и достоинство сейчас не стоит. Лучше немощь.

Он неловко плюхнулся на пол и вытянулся. Слышал, как стражник принялся что-то объяснять, госпожа визгливо запричитала. Он с облегчением вздохнул, когда «сиятельность» отбыла восвояси, а стражник потопал следом за ней.

Сайгур встал, отряхиваясь. Из угла блестела глазами девушка. И вдруг она звонко засмеялась, прижимая к груди руки. Вот так, смотрела на Сайгура и хохотала. И он невольно засмеялся тоже. Ну да, это смешно!