Серебряная пуля

— И вот поэтому я хотела спросить о Микио Накано, японском химике. Вы писали о нем с восхищением. — Ей показалось, что он испугался.

— Да? Может, и писал.

— Расскажите, что с ним случилось? И с его работой.

Он покачал головой.

— Нет-нет, я не знаю. После того как он ушел из нашей лаборатории, я его не видел.

Она с любопытством посмотрела на Кистнера.

— Ну, — напомнила она, нащупав в кармане ксерокопию письма, — вы же кое-что писали доктору Логану. Писали. — Она посмотрела на страницу. — «Я знаю, что он не прекратил работу над этой проблемой». Разве нет, господин Кистнер?

Он снова покачал головой.

— Это было очень давно. Извините.

— Но как вы узнали? — настаивала она. — До вас дошли какие-то слухи?

— Нет, ничего не слышал. Я очень старый. — Вцепившись в ручки кресла, он медленно заставил себя подняться. — Иногда я что-то пишу и сам не знаю почему.

Сабрина поняла: надо уходить.

— Извините, я вас утомила своими вопросами. Но мне это очень важно. Вы не знаете, что стало с этим человеком, Накано?

— Нет. Я очень извиняюсь, мисс. — Кистнер взяв палку, направился к двери.

Сабрина вынула свою визитную карточку.

— Пожалуйста, — она протянула ему, — еще одна просьба. Если вдруг что-то вспомните, будьте добры, дайте мне знать.

Он поднес карточку близко к лицу и сощурился. Потом удивленно повернулся к ней.

— Институт Регина Елена в Риме?

Она кивнула.

— С нашим исследованием вышли проблемы. Знаете ли, меня больше не захотели держать в институте. И доктора Логана тоже.

Настроение Логана слегка поднялось, когда он начал работать. По крайней мере, он пару часов в день должен был проводить с оборудованием Р-3, надежно изолированным от основной лаборатории. Здесь жил вирус спида. И надо было работать очень осторожно и тщательно. Любая ошибка грозила обернуться несчастьем. Не зря правила не разрешали держать острые предметы при себе, ничего нельзя вынести из комнаты без предварительной и весьма тщательной очистки. Так что его депрессия была непозволительной роскошью.

Да, он работал, но без малейшего элемента творчества. С тем, что делал Логан, мог справиться любой биохимик, образованный техник. По сути, его функция сводилась к приготовлению растворов, записи датчиками их действия на нормальные клетки и вирусы с целью установить, является ли разработанная здесь технология новым словом. Он не питал иллюзий, что обнаружит солидные данные, подтверждающие этот тезис.

Только после отработки положенных часов он мог заняться своим делом — соединением Q.

Однако примитивные условия смущали и стесняли его. Там, где он работал раньше, можно было в любой момент получить животных с опухолями. Здесь их надо было заказывать в специальной лаборатории в Массачусетсе. Причем их только разводили, но не обрабатывали. Плата, естественно, из своего кармана. Логан решил выбрать крыс с ослабленной иммунной системой по пятнадцать долларов за штуку (значит, девяносто долларов плюс перевозка минимальной партии из шести штук). Это составляло всего треть стоимости кроликов. Чтобы заразить их раком, нужна цепочка опухолевых клеток человека, их поставляло одно учреждение в пригороде Вашингтона — Американская коллекция тканей.

— Боже мой! — воскликнул Логан, заполняя бланк, — звучит так, будто речь идет об изящном нижнем белье для дам. Я даже не знаю, как вырастить опухоли у этих проклятых крыс. Никогда не делал такую работу.

— Я делал, — насмешливо бросил Перес.

— Ну что ж, значит, ты, — Логан старался смягчить ситуацию, — мне поможешь.

Перес хотя и не обладал дипломом по химии, но обладал здравым смыслом. Он ухватил главное — даже если теоретически возможно создать такое лекарство, то шанс, что это случится в этом несчастном подобии лаборатории, где он у Логана единственный помощник, практически нулевой.

— Правда в том, — с вызовом объявил он, — ты и сам не знаешь, что ищешь. Ты все это делаешь наобум.

— Нет, есть структура соединений.

— И сколько надо вариантов этой структуры сделать? Десять тысяч, сто тысяч? Даже в хороших условиях, в лучших лабораториях понадобились бы годы и годы. Ты ищешь иголку в стоге сена, а может, даже не в одном стоге, а на скошенном поле.

— Да, но у нас уже есть соединение Q-лайт.

— Дэн, это смертельное лекарство. Оно разрушает печень.

— Я в этом не убежден. — Он многозначительно помолчал. — Атлас крутился возле тех животных, Рубен. Клянусь жизнью.

— Ну и что, если так? Ты хочешь сказать, что он угробил подопытных животных? Ты так думаешь?

— Черт побери, именно так. Могу поклясться, дружище!

— Что ж, — сказал он, являя собой воплощенное спокойствие, — как раз это я и надеюсь выяснить.

Именно поэтому Перес начал опасаться за самочувствие друга. Неужели соединение Q принесло еще мало горя? Карьера парня сведена на нет. Личной жизни никакой. Логан губил себя. И это ясно каждому. Это его патологическое упорство продолжать начатое дело — доказательство тому.

— Слушай, Дэн, почему бы тебе все не бросить? По крайней мере, сейчас? Просто залечь на дно, расслабиться, поработать.

— Не могу, Рубен. И ты знаешь почему.

— Ну да, конечно. Потому что лекарство работает.