Серебряная река

Сколько раз видел он, как Мунтадир склоняет голову и сдерживает язык, когда Каве оскорбляли в суде? Когда его соплеменники-джинны напивались и спрашивали Джамшида, неужели он и вправду огнепоклонник? Джамшид хорошо знал Мунтадира. Может быть, лучше, чем кого-либо другого. И каждый очередной год его службы у Мунтадира и их дружбы, он видел, как искра — доброта — эмира тускнеет под яростным, безжалостным давлением его отца.

— Если он станет королем… скорее раньше, чем позже, — неуверенно сказал Джамшид. — У него наилучшие намерения, но его семья… на него оказывает давление. Я думаю, его отец исполнен решимости вылепить Мунтадира по собственному образу и подобию. А с учетом взросления Ализейда, чем скорее произойдет наследование, тем лучше.

Дара наклонил голову, словно взвешивая услышанное:

— Похоже, кому-то следует убить Гассана.

Кровь отлила от лица Джамшида.

— Что? Нет. Я не это…

Дара расхохотался:

— Ой-ой, но ваше лицо! Это была шутка, мой друг! — Он хлопнул Джамшида по спине с такой силой, что чуть не сбил его с ног. — Радуйтесь, что вы не Нахид, иначе я бы уже помчался выполнять ваш приказ.

— Никакого приказа я не отдавал, — слабо возразил Джамшид, который стал задумываться, так ли уж много выпил сегодня Дара и останется ли в его голове эта чрезвычайно опасная идея. — Я только…

— Афшин? — Один из слуг Прамуха вышел из дверей, поклонился, увидев Джамшида. — Не хотел вам мешать, мои господа. Тут было приглашение для Афшина, доставленное лично… одной женщиной.

Джамшид, озадаченный тоном этого человека, пристально уставился на него, а тот протянул письмо Даре:

— Женщина?

Слуга, чьи глаза светились знанием, посмотрел на него.

— Посыльная из салона Канзады.

«О господи боже…»

— Канзада послала приглашение Афшину?

С выражением лица, означавшим «не впутывайте меня в эти дела», слуга кивнул.

— Я решил, что лучше всего будет передать его адресату.

Он поклонился еще раз и исчез.

Дара помахал листочком:

— Кто такая эта Ханзада?

Дару ошеломляли простенькие обеды с друзьями в доме Прамухов, а потому Джамшид понятия не имел, как ему описать сверкающий салон Ханзады с его неприлично богатыми клиентами, всемирно известными актерами, магией, преступниками и сексом.

— Она знаменитая певица и танцовщица из Ангиванши, — ответил наконец Джамшид. — В Дэвабад приехала недавно. У нее салон, пользующийся популярностью у городской знати.

Дара нахмурился, он никак не мог принять решения. Такое выражение странно было видеть на лице человека, который только что в шутку говорил об убийстве короля и, вероятно, мог убить всех в доме меньше чем за пять минут.

Он протянул приглашение Джамшиду:

— Не прочтете его мне?

Джамшид неохотно развернул свиток и, глядя на чрезмерно цветистые слова, старался изо всех сил прогнать недовольное выражение с лица.

— Она пишет, что для нее будет большой честью, если вы почтите ее дом своим вниманием сегодня вечером. Они дают специальное представление.

— Представление? Сегодня?

— Сегодня. — Джамшид протянул свиток Даре. — Так вы знамениты, Афшин, — добавил он, когда Дара удивленно моргнул. — Она, вероятно, надеется, что с вами придут и несколько ваших почитателей.

Дара смотрел на него задумчивым взглядом:

— Я никогда не был в квартале Агниванши.

— Правда? Но вы же здесь выросли.

— Нам многое не разрешалось, — смущенно сказал Дара и сунул свиток в карман. — Вы не пойдете со мной?

Джамшид не сразу понял, что имеет в виду Дара, но потом выражение надежды в зеленых глазах Афшина сменилось выражением ужаса.

— Постойте, вы хотите принять приглашение Ханзады?

— Признаюсь — я заинтригован. Я не… — Дара, казалось, ищет слова. — Здесь столько всего, о чем я даже не знал. Я чувствую себя чужим в моем собственном городе, брожу, как лошадь в шорах.

— Не думаю, что салон Ханзады даст вам те впечатления, какие вы ищете. Самые разные слухи и убийственные политические игры — вас это волнует? Она в таких вещах прекрасно разбирается. У нее целая команда куртизанок, которые выведывают те тайны, что могут свергать с тронов династии и уничтожать состояния.

Дару это ничуть не испугало.

— Уверяю вас, я не испытываю никакого интереса к куртизанкам. Но я бы хотел увидеть квартал Агниванши и послушать музыку. Узнать, как вы в Дэвабаде проводите вечера. Пожалуйста, — повторил он, глядя с нескрываемой мольбой на Джамшида. — Без вас я наверняка выставлю себя дураком.

Если Джамшиду и приходили в голову какие-то другие способы провести время хуже, чем в роли няньки при громадном (и уже подвыпившем) кровавом воине со списком претензий на длину руки, и к тому же в салоне женщины, которая ненавидела Джамшида, то их число было чрезвычайно мало. И все это усугублялось присутствием Мунтадира.

«Но, может быть, Мунтадира там и не будет». После нападения на его брата Мунтадир погрузился в депрессию и ушел в себя. Посетив двор, он уходил в свои покои или в сад гарема, а туда Джамшид не мог попасть без приглашения.