Серебряная река

Он слышал, как Абла выкрикивает его имя. Задыхаясь от жуткого запаха и отчаянно пытаясь освободиться, Али попытался вызвать свою магию, но не успело вспыхнуть пламя, как его тут же загасила грязная жижа. Волна дегтеподобной желчи хлынула ему в лицо, и он задохнулся, а вонючее вещество проникало в него сквозь сомкнутые губы.

Он снова вызвал свой огонь, но тот только спек грязь, облепившую его конечности.

«Магия огненной крови слаба под толщей воды».

Действуя инстинктивно, Али еще раз обратился к своей магии. Но теперь он не пытался вызвать пламя или удушающее облако дыма. Нет, он обратился к отдаленно холодной данности, которая безмолвно плавала в его мозгу с того момента, как его взяли мариды. К той его части, которая возрадовалась, когда он нырнул в море, которая щекотала его нервы, когда он проходил мимо какой-нибудь спрятанной пружины.

Все замерло. А потом бешеная дрожь сотрясла тело Али, ледяная вода потекла с его кожи. За считаные секунды камень растворился, серая грязь опала с его конечностей. Его глаза открылись, его взгляд превратился чуть ли не в прищур хищника.

Перед ним возник Шардуназату, оскорбительная сущность живой грязи и расплавленного камня, которым не было места в море Али. Но у демона земли имелось и кое-что еще. У Шардуназату была еще влага: железная кровь в его жилах, жидкость, смазывающая его суставы, тихое бульканье растворов и эмульсии в его спинном и головном мозге. Влажные мышцы, которые двигали его ртом, превращая его в сбитую с толку щель.

Али ухватил его хвост и принялся мысленным взглядом вымещать из него жидкость. Серебряная кровь хлынула из кожи демона, потекла мимо пальцев Али. Шардуназату завизжал и принялся размахивать хвостом вместе с вцепившимся в него Али.

Али сильно ударился о стену, отчего рассыпалась гора монет. Но он почти не ощутил боли. Он легко, с неестественным изяществом поднялся на ноги, мир все еще оставался серым. В его жилах пульсировало волшебство более мощное, чем все, что он знал прежде, древняя ярость овладевала им. Как осмелилось это грязное чудовище бросить ему вызов в его собственных водах? Волна прибила к руке Али его зульфикар, и он бросился на врага.

Шардуназату ударил своим трезубцем. Но Али стал теперь сильнее, в его мозгах, в его крови билось море за стенами этой пещеры. Ухватив трезубец вилками своего зульфикара, он выбил оружие из рук демона, и оно полетело прочь по полу. Он вильнул, уходя от когтей Шардуназату, которые могли превратить его в кровавые куски мяса, а потом метнул свой зульфикар, целясь между слякотных глаз гиганта. Чудище вскрикнуло, ухватилось за лицо.

— Ализейд!

Услышав свое имя, он почувствовал, как маридское наследие исчезает из его головы. Он споткнулся. Абла метнулась к нему, ухватила его запястье и оттащила назад.

Шардуназату издал рев, подобный голосу землетрясения.

— Обман! — визжал он, прижав ладони к своим уничтоженным глазам. — Маридский лжец, я отправлю тебя назад к Тиамат на волнах крови!

Али почти не вникал в бессмысленные обвинения, он был занят тем, что уворачивался от демонова хвоста, хлеставшего по полу. Они с Аблой были уже почти у самой перламутровой двери. Но на бегу он не мог отказать себе в удовольствии бросить прощальный взгляд на сокровища. Кто бы ни были те, кто сотворил эту палату, работу они проделали невероятную. Все это действительно походило на нечто из истории, рассказа, повторяемого в кофейнях и среди женщин двора. Давно исчезнувший мир. Дворец золота, храм драгоценностей.

Латунный город.

Двери распахнулись. Появилась каменная армия Шардуназату.

Если бы они не были порабощенными и преображенными телами давно умерших воинов, то Али удивился бы при виде статуй, поспешивших окружить его и Аблу, двигались они так же уверенно, как живые, их массивные палаши сверкали благодаря горевшим свечам. Но в этот момент любопытство Али имело свои ограничения.

— Беги! — прокричал он.

Воин в румийских одеяниях бросился было на него, но Али ткнул его трезубцем в грудь, и тот разлетелся на ракушечные фрагменты. Но за то время, что Али наносил удар, к ним подбежали еще трое. Али нырнул, отчего две статуи врезались друг в друга, а он в это же время перекатился через голову, ударил трезубцем по коленям третьего и встал на ноги.

Шардуназату продолжал завывать, пытаясь на ощупь найти джиннов. Из фруктового сада появились новые каменные воины. Потом одним резким движением стали вставать с цоколей мертвые девушки, саваны спадали с их обнаженных черепов. Уничтоженные им статуи собирались заново из осколков, грязь склеивала каменные фрагменты не хуже цемента.

Сожаление Али исчезло. Пусть море заберет себе это место. Он догнал Аблу, схватил за руку, и вместе они выбежали в коридор, а статуи преследовали их, были уже совсем рядом.

Но перламутровая дверь, которая захлопнулась за ним, когда он входил, оставалась по-прежнему закрытой. Али попробовал взять ее с налета — налег плечом, ударил зульфикаром, ударил трезубцем, но дверь не поддалась. За дверями он чувствовал над заколдованной тропинкой груз воды, жаждущей получить свободу.