Серебряная река

«Странно обнаружить финиковое вино так далеко на севере», — подумал он; с чем-чем, а с вином-то уж он был неплохо знаком. Даже в Дэвабаде оно не пользовалось особой популярностью, считалось старомодным. Впрочем, он прекрасно помнил солдата-дэва, который как-то сказал ему, что они пили это вино в честь Афшинов, для которых финиковое вино было церемониальным. Того солдата вышвырнули из королевской гвардии вскоре после смерти Бича, теперь огнепоклонников больше в гвардию не принимали.

Джахал, вероятно, составил о вине такое же мнение, что и Пран, — он осушил свою чашу первым и протянул ее девушке.

— Не думаю, что твои придут сегодня, дорогуша.

Девушка подняла на него взгляд. Хотя она и дрожала, глаза ее смотрели с вызовом.

— Вам только на это и нужно надеяться.

Глаза Джахала загорелись огнем ярости.

— Что ты сказала?

Пран поднял руки, пытаясь снять напряжение между ними.

— Еда была превосходна, — сказал он. — Спасибо. Но мы проделали немалый путь, и оба устали. — Он показал на скрученные спальные наборы под кроватью-чердаком. — Почему бы нам с вами, капитан, не позаимствовать две штуки и не поспать.

— Можешь идти спать, — холодно сказал Джахал. — А мне с этой дэвой нужно поговорить о гостеприимстве.

Пран прикусил губу:

— Капитан, вы слышали, что она сказала… ее люди должны вскоре вернуться. Может быть, нам лучше…

— Лучше бы ты не совался в чужие дела и шел спать. Если только тебе вдруг не стал известен путь в Сугдам. — Он уставился на Прана пристальным взглядом. — Это очень гостеприимная земля, Пран. Ты же не хочешь в ней потеряться.

Угроза в голосе Джахала заставила его замереть. Девушка смотрела на него умоляющим взглядом. Но он не сомневался в смысле слов Джахала.

«Она всего лишь огнепоклонница», — сказал себе Пран. Боже милостивый, люди говорят, что здешние дэвы настолько дики — у них дочери спят с отцами.

Он откашлялся:

— Я понял.

— Тогда спокойной ночи.

Пран поднялся. Ноги у него тряслись, когда он повернулся к Джахалу спиной. Он демонстративно расположился так, чтобы не видеть их, разворачивая спальные принадлежности. Он разложил их как можно дальше от Джахала и девушки, улегся в самом темном углу под чердаком-кроватью и спиной к ним.

Раздался звон, поднос и супницы отодвигались в стороны. Потом приглушенный вскрик.

— Вы думаете, что вы лучше нас, — услышал он шипение Джахала. — Все вы.

Пран свернулся в комок, увидев блеснувший металл, закрыл уши руками. Он не хотел это слышать.

И тут он выпрямился в одно мгновение, потому что теперь увидел блеск металла с другого ракурса.

И увидел он массивный серебряный лук.

Он быстро моргнул, уверенный, что ему это мерещится. Наполовину скрытый стеганой подушкой огромный лук имел размер приблизительно в половину роста Прана, а его рукоять выглядела внушительно и в то же время изящно. Серебряная поверхность лука была покрыта тонкой латунной филигранью. Лук этот навевал мысли о каком-нибудь легендарном оружии, не предназначенном для современного человека. Это был артефакт, бесценный и убийственный.

Эти мысли он обращал к самому себе… пока не заметил колчан со стрелами рядом с луком, оперение на стрелах было совсем свежим.

Дверь распахнулась.

Пран подобрался, его душа ушла в пятки. Он ожидал увидеть какого-нибудь гигантского воина, мстительного лучника, который, по представлениям Прана, должен был соответствовать этому устрашающему оружию.

Он уронил руки, увидев в дверях еще одну женщину-дэву и, что говорить, не очень пугающую. Она была даже ниже девушки. И старше по меньшей мере века на полтора, если ориентироваться на седину в ее волосах. На ней был плотный кафтан и мешковатые штаны, какие обычно носят мужчины-дэвы. Из-за пояса у женщины торчал охотничий нож, а на плечах лежала суконная чадра.

Но ее глаза смотрели зорким взглядом, совиные и с полузакрытыми веками, они каким-то образом были чернее, чем у остальных дэвов. Они проигнорировали его, ее взгляд, похожий на взгляд хищной птицы, которую она напоминала, остановился на Джахале. Ее белые губы сошлись в тонкую линию.

Джахал ухмыльнулся. Он теперь держал девушку за косы.

— Так вот этой старушки я и должен бояться?

Девушка смотрела на женщину с нескрываемым почитанием:

— Да.

Женщина-дэва щелкнула пальцами, и Пран со своего места через всю комнату услышал, как треснула рука Джахала.

Воин гезири, вскрикнув, отпустил девушку. Пран смотрел на Джахала: тот ухватился за свою искалеченную руку, пальцы которой торчали в разные стороны.

Старшая женщина не шелохнулась. Она посмотрела на девушку.

— Ты цела? — спросила она.

Девушка кивнула, ее продолжало трясти.

— Они… они сказали, что они из королевской гвардии.

Старшая женщина кивнула, потом подошла к Джахалу, как леопард к кролику, движения ее были мучительно изящными, ее лицо представляло собой смесь легкого любопытства и холодной ярости.

— Воришка гезири пытается взять то, что ему не принадлежит, — резко сказала она. — Как это похоже на его короля.

Джахал сжимал сломанную руку, в глазах плескалась боль.

— Ах ты, сука! — взвизгнул он. — Ты что со мной сделала?