Серебряная Рука

Тут Отто отвернулся, слезы побежали по его щекам, и он уткнулся лицом в топчан.

— Почему ты плачешь, Отто? — спросила маленькая Паулина, которая с тревогой смотрела на него все это время.

— Потому что я так болен. Я хочу, чтобы мой отец пришел и забрал меня отсюда.

— Но я не хочу, чтобы ты ушел, — сказала Паулина, которая не могла скрыть своего огорчения. — Если твой отец заберет тебя, ты не сможешь больше ничего никогда мне рассказать.

— Нет, смогу, потому что когда я стану взрослым, я снова вернусь и женюсь на тебе. А тогда ты станешь моей женой, и я буду рассказывать тебе обо всем, что знаю. Дорогая Паулина, придумай, как передать моему отцу, что я здесь, чтобы он мог прийти за мной прежде, чем я умру.

— Кажется, я смогу это сделать, — сказала Паулина, подумав немного. — Иногда я хожу с Максом навестить его мать, которая нянчила меня, когда я была маленькой. Катерина — жена свинопаса Фрица, и она попросит его передать весточку твоему отцу. Она всегда делает то, что я хочу, а ее муж Фриц всегда делает то, что она ему велит.

— Сделай это, Паулина, для моего спасения! — вскричал мальчик.

— Послушай, Отто, если я это сделаю, обещаешь ли ты действительно вернуться и жениться на мне, когда вырастешь?

— Да, обещаю, — очень серьезно ответил Отто.

— Хорошо, тогда я сумею передать твоему отцу, где ты.

— Но можешь ли ты сделать это так, чтобы барон Генри ничего не заподозрил?

— Да, — ответила Паулина, — потому что если мама и папа узнают, что я натворила, они наверняка поколотят меня и отправят спать одну в темную комнату.

Глава 9. ОДНОГЛАЗЫЙ ГАНС НАВЕДЫВАЕТСЯ К ЗМЕЕЛОВУ

Свинопас Фриц сидел за поздним ужином, поедая картошку из большого деревянного горшка. Жена его, Катерина, сидела напротив, в то время как полуголые маленькие ребятишки играли на земляном полу. Лохматая собака свернулась перед очагом, а большая свинья с хрюканьем чесала бок о ножку стола.

— Да, да, — продолжала Катерина разговор, который давно уже вела с мужем, — хозяева замка, несомненно, плохие люди. Куда годится, что с маленьким сыном барона обращаются так жестоко. После того, что с ним сделал барон Генри, мальчик уж точно не может представлять никакой опасности. Я, по крайнем мере, не считаю, что бедный несмышленый ребенок должен оставаться в темнице в одиночестве до самой смерти.

В ответ свинопас Фриц крякнул, не поднимая глаз от горшка.

— Я тебя понимаю. Ты считаешь, что мне не следует совать нос не в свои дела. Но если бы ты только слышал, что эта славная девчушка, которая сегодня утром была здесь, рассказывала о бедном мальчугане! Надо иметь каменное сердце, чтобы не пожалеть его. Тебе следует дать знать рыжебородому, что его бедный сын смертельно болен и заключен в темницу. Ты ведь не откажешься от этого, Фриц?

Свинопас с шумом бросил деревянную ложку в котелок.

— Чертовщина! — вскричал он. — Да заруби себе на носу — не твоего ума это дело. Если наш разговор дойдет до ушей барона, он отрежет тебе язык и снесет с плеч мою голову. Неужели ты вообразила, что я дам себя втянуть в такую историю? Послушай, все эти бароны помыкают нами, как хотят, не считая нас за людей. Они выжимают из нас все соки, бьют и убивают, потому что наши жизни для них гроша ломанного не стоят. Эта черная свинья для них важнее нас. Почему же я должен болеть душой, когда они сводят счеты друг с другом? Чем меньше их будет, тем лучше для нас. Наша жизнь достаточно тяжела, чтобы ради них совать свою голову в петлю. Если барон Генри услышит о нашем предательстве, что, как ты думаешь, случится с нами?

— Да нет, — возразила Катерина, — речь не идет о предательстве. Тебе только следует передать Рыжебородому, в какой части замка заперт его сын.

— Ну и что тогда будет? — спросил Фриц.

— Не знаю, — сказала Катерина, — но я обещала малышке Паулине, что ты найдешь барона Конрада и передашь это ему.

— Ты пообещала кобылье яйцо, — сердито усмехнулся Фриц. — Как я могу найти барона Конрада и передать ему весточку, когда наш барон уже два дня рыщет по лесу в напрасных поисках.

— Но коли ты обнаружил Рыжебородого один раз, то сможешь найти его снова, — настаивала Катерина, — не похоже, чтобы он ушел далеко отсюда, когда его сын так нуждается в помощи.

— Я ничего этого знать не хочу, — возмутился Фриц и, решительно встав из-за стола, вышел из дома.

Но Катерину это не особенно огорчило. По своему опыту она знала, что, несмотря на решительный отказ, рано или поздно Фриц сделает то, о чем она просит.

Парой дней позже коренастый, очень крепкого вида одноглазый человек, одетый в кожаную куртку, с круглой кожаной шапкой на голове, показался на тропинке, ведущей к сторожке на задворках замка. Спина его сгибалась под тяжестью большого короба. Это был наш старый знакомый — Одноглазый Ганс, хотя даже родной брат не узнал бы его в таком обличие. Мало того, что он превратился в коробейника, к тому же он стал изрядным толстяком.