Серебряная Стрела

Внутри было тепло, горел мягкий приглушённый свет. К одной стене крепилась маленькая раковина, над ней висело зеркало. Рядом с зеркалом – крючок с мягким белым полотенцем и держатель для керамической чашки, в которой стояла зубная щётка и тюбик с пастой. Всё было крошечным, миниатюрным, чтобы не загромождать небольшое купе. Кейт чувствовала себя куклой в очень дорогом кукольном домике.

В шкафу Кейт нашла мягкий халат и тапочки, а в верхнем ящике небольшого комода – аккуратно сложенную фланелевую пижаму в сине-белую полоску. Всё было точно её размера. Кто бы ни подготовил ей это купе, он своё дело знает, подумала Кейт.

Она так устала, что не смогла даже толком умыться, просто плеснула водой в лицо и вытерлась полотенцем. Пижама была мягкой и чистой и приятно холодила кожу. Кейт не стала чистить зубы, потому что какой вообще смысл ложиться спать в волшебном поезде, если приходится чистить зубы?

Кровать была откидной, а рядом с нею висела полка с книгами, чтобы почитать перед сном, если вдруг будет охота. Обычно Кейт любила читать перед сном, но сегодня она так устала, что не могла даже читать. Она выключила свет, уютно закуталась в одеяло и сделала глубокий довольный вдох. В купе пахло чистым бельём и свежим деревом. Прямо над кроватью располагалось окно, и можно было смотреть на звезды.

В боковой стене открылась крошечная дверца, и в купе заглянул Том.

– Привет, – сказал он.

– Тут симпатично, скажи.

– Ага. – Том секунду помедлил. – Слушай… а можно дверь будет открыта?

Иногда Кейт забывала, что Том на два года младше. Он никогда в жизни не ночевал не дома – только у бабушки с дедушкой, – а теперь ему предстояло лечь спать в говорящем поезде на загадочной сортировочной станции, которой вообще не должно было быть.

Кейт решила, что ей и самой будет спокойней, если дверь между их половинками будет открыта.

– Конечно, можно. Спокойной ночи, Том.

– Спокойной ночи.

Кейт закрыла глаза и сразу уснула.

Глава 8. Предъявите билеты!

Кейт проснулась под ритмичный стук колёс. Утренний солнечный свет струился сквозь маленькое окошко спального вагона. Кейт села на постели. Поначалу она даже не поняла, где находится.

А потом вспомнила: её день рождения, паровоз, дядя Герберт, животные, всё-всё-всё, – воспоминания нахлынули так стремительно, что у неё закружилась голова. Она встала с кровати и заглянула на половину Тома сквозь приоткрытую дверь. Его купе было точно таким же, как у неё, только там обитал Том. Он по-прежнему крепко спал.

Кейт открыла окно. Утро было морозным и ясным и пахло заснеженным лесом. Впереди пыхтел паровоз, выдыхая сизый дым и белый пар, сзади тянулись вагоны. Самых разных цветов: чёрный, белый, тёмно-зелёный, голубой, кирпично-рыжий и жёлтый. Один вагон, тёмно-синий, был на метр выше всех остальных.

Кейт сосчитала вагоны: всего пятнадцать. Куда бы они сейчас ни направлялись, они едут на настоящем поезде.

В шкафу лежала одежда, и очень кстати, потому что одежда, в которой Кейт вышла из дома, была слишком лёгкой для зимы – а тут точно зима – и уже не особенно чистой. Правда, новая одежда была чуточку странной: белая блузка, плотный серый комбинезон и серый пиджак. И ещё тёплое зимнее пальто старомодного фасона, чёрного цвета, с интересными медными пуговицами – и очень крутые, очень «взрослые» чёрные ботинки с металлическими набойками, как нельзя лучше подходящими для того, чтобы пинать людей, если вдруг по какой-то причине тебе понадобится кого-то пнуть.

Кейт оделась, но не стала надевать пальто, и пошла в вагон-ресторан. В один из двух, если их действительно было два.

Там уже приготовили к завтраку «шведский стол». Кейт взяла себе яичницу, сладкую овсянку, йогурт, порцию свежих ягод, немного бекона и тост с маслом и абрикосовым джемом – бекон и тост чуть подгорели: именно так, как она любит, – и большой стакан свежевыжатого апельсинового сока. Набирая столько еды, Кейт чувствовала себя жадиной, но она рассудила, что раз уж еда всё равно приготовлена, то её надо есть.

Она села за столик у окна, потом сходила в спальный вагон и взяла книжку с полки над кроватью. Есть люди, для которых нет ничего лучше, чем позавтракать в одиночестве в мчащемся поезде – с хорошей книгой. Кейт была именно таким человеком.

Её захватило какое-то новое чувство. Вернее, даже не чувство, а скорее отсутствие чувств, которые её донимали в последнее время. Она не ощущала усталости, ей не было скучно, она ни на что не досадовала, ей не хотелось оказаться совсем в другом месте и заняться чем-то другим. Кейт по-прежнему не понимала, что происходит, но знала, что она вольна быть собой – прямо здесь и сейчас. Ей не терпелось узнать, что она будет чувствовать дальше.

Поезд замедлял ход. Они уже подъезжали к станции, которую проехали вчера вечером. В вагон вошёл Том, зевая на ходу. Он по-прежнему был в пижаме.

– Наверное, мы должны что-то делать? – спросил он, жуя кусочек бекона.

– Да, наверное. Но что именно, я не знаю.

Клац-клац!