Серебряная свадьба

М а к с и м. Никуда. Я только сплю много, вот когда меня нет, а в остальное время доступен. Приезжай, живи, вот деньги. У отца еще есть. Много. Могу сам зарабатывать. Место обеспечено, буду доктором наук как минимум. Принесу общественную пользу. Может быть, попаду в учебник, как пример служения науке…

М а р и н а (хихикает, как бы защищаясь). И портрет будет смешной. Как Ампер.

М а к с и м (кричит). Ампер — не смешной! Я говорю серьезно. Слушай меня, дура. Не хвастайся здесь своей коровьей гармонией. Жить на свете отчаянно трудно.

М а р и н а. Я это понимаю. В уме.

М а к с и м. Приезжай, живи, живи здесь… Я действительно говорю.

М а р и н а (тихо). Я, кажется, тебя действительно смогу… полюбить.

М а к с и м. Вот этой вот… как ее… бог рог которой не дает…

М а р и н а. Ты знаешь, я один раз курицу резала. Живую. А она на меня смотрит. А я ее все бью и бью ножом, и все руки в крови… А она на меня все смотрит и смотрит… (Вдруг, упав головой на руки Максима, рыдает.)

М а к с и м. Вот видишь. Ничего ты больше и не знаешь. Видите ли, она курицу резала… (Кладет ей ладонь на волосы и гладит небрежно, но оторвать руки не может.) А мне, может быть, и неинтересно, как ты курицу резала.

М а р и н а. Я тебя в душе люблю. В своей дурацкой душе. Я сейчас перестану реветь. И уйду. Я не хочу быть смешной. А что, действительно… Я лучше замуж выйду…

М а к с и м. Видишь, у меня родинка за ухом. Говорят, если человек родинку глазами не видит, значит, он счастливый будет…

М а р и н а. Я раньше стихи писала: «Мы с тобой расстались на перроне, мимо пролетели зеленые вагоны, а я… бежала за ним, как дура… как идиотка…»

М а к с и м. Рифмы нет. Но смешно.

М а р и н а. Вот я уже и сухая. Только нос, наверно, покраснел.

М а к с и м (неожиданно). Ну что, народная интеллигенция, испугалась? Непривычно, непонятно? С Аркадием проще? Образовалась? Хочешь, я тебя сейчас стулом ударю?

М а р и н а (безразлично). Бей.

М а к с и м (вдруг кричит истошно). Майна! Вира! Давай!

М а р и н а (очень сильно бьет его по лицу). Милый мой, Максим. Не надо… Я прошу тебя. Хочешь, я на колени перед тобой встану. Я не могу сейчас. Руки твои буду целовать. Мне страшно. Я могу с ума тронуться… Я же баба! Лучше ударь! (Неожиданно замолчала, поникла.) Пожалей меня. Иначе я под поезд брошусь. Очень просто… (Не глядя на него, встала и пошла к двери.)

Максим бросился за ней и неожиданно обнял ее сзади и уткнулся лицом в ее волосы.

М а к с и м. А ты не предашь? Не предавай меня, пожалуйста. Мне холодно и одиноко. Я… я… тоже, кажется. Ну вот видишь, все и случилось. Видишь, вот и я…

Гаснет свет. Через некоторое время он вспыхивает. На сцене  П о ж и л о й  ч е л о в е к  и  М а р и н а, уже через восемь лет. Она спокойна и сосредоточенна.

М а р и н а. Дайте, пожалуйста, сигарету. Вы что смотрите — у меня пальцы дрожат.

П о ж и л о й  ч е л о в е к. Нет, я просто увидел обручальное кольцо на вашей руке.

М а р и н а. А я, наверное, не люблю своего сына. Нет, я — мать как мать, но не больше. А Максим, он не то чтобы над ним трясется… но вот когда Лешка болел, коклюш у него был, так Максим места не мог себе найти. Я однажды вошла неожиданно, смотрю, он игрушки его целует.

П о ж и л о й  ч е л о в е к. Вы все-таки настаиваете на своем?

М а р и н а. Да.

П о ж и л о й  ч е л о в е к. Но подумайте, ведь у вашего Лешки тогда никого не будет — ни отца, ни матери.

М а р и н а. Может быть, это будет к лучшему. Его возьмет Лина, вдвоем с дедом они воспитают его лучше, чем мы с Максимом.

П о ж и л о й  ч е л о в е к. А если я вам скажу грубость? Как вы, человек весьма посредственных способностей, можете поднять руку на выдающееся произведение природы? Вы своим умишком просто не можете понять этот гораздо более сложный мозг. Как вы смеете?

М а р и н а. Не переигрывайте свой гнев. У меня другой талант: я — женщина.

Она встает, и в это время на сцене появляется взрослый  М а к с и м. Пожилой человек садится в стороне полуотвернувшись.

М а к с и м. Я что-то спать захотел. Глаза слипаются. Господи, какое это иногда счастье — заснуть. Очень. Очень это разумно — заснуть, а утром глаза откроешь: солнце, какая-то бодрость и все возможно… Все-все.

М а р и н а. Твои будут волноваться.

М а к с и м. Будут, но не очень. Уж столько-то свободы я себе отвоевал.

М а р и н а. Ты сказал, что поехал ко мне?

М а к с и м. Не помню.

М а р и н а. А правду?