Серебряная свадьба

Я к у н и н а (резко). Абсолютное здоровье! Он же тогда… двенадцать лет назад… отказался сделать то, что заставили сделать Глеба… (Недобро смеется.) И все… Двенадцать лет! Не выходит из своей комнаты! Куда допускаются только баба Шура и Ларс. И то — иногда!

Я н к о. Но он же по-прежнему работает? Над чем?

Я к у н и н а. Не знаю. (Развела руками.) Не пускают! (Задумчиво.) Ларс говорит, что все стены его побеленной комнаты исписаны формулами. У него такая длинная палка с углем на конце… Так что он, даже не вставая, может писать на противоположной стене…

Я н к о. Но это ведь… наверно… бесценно?!

Я к у н и н а (не сразу). Ценным бывает только то, что требуется сегодня!

Я н к о. Но я кое-что поняла… на примере Глеба Дмитриевича. Это даже не фундаментальные исследования! Это…

Я к у н и н а (резко). Ты всегда была немножко… курицей. (Взяла себя в руки.) Про фундаментальные исследования вспоминают, когда они вот так (полоснула себя ладонью по горлу) нужны обороне. А в обыденности это считается фантастикой, пресыщенностью ума…

Я н к о (отвернувшись). Ты еще скажешь… дьявольщина?

Я к у н и н а. Хотя бы…

Я н к о. Но все же… (Настойчиво.) Ты хотя бы догадываешься, куда они идут? Глеб и…

Я к у н и н а. Возможность сдвинуть время! Или остановить его! Идея, которая так обуревала Глеба. И которой любит баловаться Ларс. Это, что ли? А кому это нужно? Тебе? Мне? Миллионам нормальных, живых, ни о чем не подозревающих людей?!

Я н к о. Но, может… когда-нибудь?

Я к у н и н а (решительно). «Когда-нибудь» — я согласна! Когда меня не будет на свете. Всё — без меня! И без них! Без Ларса! Даже без его детей! Ты же сама сказала — надо спасать сына… (не сразу). Я — простая баба… Я хочу внуков! И лучше — непохожих на моего сына. Не сдвинутых по фазе!..

Я н к о. Оленька! (Вздохнула, помолчала.) Скажи, зачем же ты тогда выходила за Глеба Дмитриевича? Ты же так… хотела этого! Почти преследовала его.

Я к у н и н а (не сразу). Значит… тоже тронутая. Ты же меня сама лечила.

Я н к о. Значит, не вылечила?

Я к у н и н а (молчит, потом тихо). В Волковичах… в деревне соседней… «он» жил. Начальник милиции. Шишка! А год-то — пятьдесят первый… Во френче, в фуражечке! Мне двенадцати годков еще не было, а от других девчонок уже слышала! Что он с ними делает! Арканом — уздечкой с серебряным набором — вокруг шеи! И… (Еле переводит дыхание.) Не верила — а сама-то ждала… Ждала! И — дождалась!

Я н к о. А Глеб?.. Он все это знал? Проговорилась?..

Якунина кивнула головой.

Ох, бедный!

Я к у н и н а. И сейчас… иногда! Как в тумане бреду к обрыву! Как тогда над Тоболом! А оттуда холодом и влажным речным дурманом тянет… И еще помню, как попыталась повеситься! Хорошо помню!

Я н к о (властно). Замолчи! Забудь!

Я к у н и н а (тихо). В одном виновата — «ждала»!

Я н к о. Сдох он давно! Твой «с уздечкой с серебряным набором»! И не воскреснет! Если не трогать…

Я к у н и н а (невесело смеется). Не волнуйся… (Отвернулась.) Зря я это вспомнила!

Я н к о (неожиданно). А тебе… не страшно?

Я к у н и н а (тихо). Все позади! Теперь — мне ничего не страшно!

Я н к о. Но за сына ты же боишься?

Я к у н и н а (просто). За него?.. (Тихо.) Нет! За Ларса? Он же — плоть от плоти этого дома! (Пауза.) Еще лет семи как рванул от меня… В свою якунинскую породу! От меня, словно не я его и родила! А что мне оставалось делать?! Сама подумай…

Я н к о. Попробовать… Тоже становиться Якуниной!

Я к у н и н а (усмехнулась). Гены — не те! И голова вроде варит, и пообтесалась среди них… И Глеб, покойный, кажется, всю душу свою в меня вложил! А как начнут они между собой! На своем птичьем языке!!! (В гневе.) Разорвала бы! Кажется… Обоих!

Я н к о (тихо). Одного ты уже…

Я к у н и н а (словно не слышала). На колени бы, казалось, бухнулась: «Ну будьте нормальными людьми!» Так ведь они бы только плечами повели: «Ты что? Мать?!»

Я н к о (почти кричит). Разреши — остаться!

Я к у н и н а (закрыла лицо руками). Знаешь, как я Ларса потеряла? Нормальный, толстый, краснощекий такой бутуз был… Ничем не лучше других! И вот зима… Вдруг вбегает он весь в снегу и бросается к столу. Я ему: «Разденься…» А он мне: «Мама, я слышал, как падал снег! Точно — слышал!» А я как села! И как зареву. «Все! — думаю. — Потеряла я сына. Мужа не могла удержать, теперь и сына потеряла…» И ты скажешь, это нормальный человеческий дом? Где люди живут?

Я н к о. Не гони меня отсюда! Ты же ничего в них не понимаешь!

Я к у н и н а (смотрит на нее, как не сумасшедшую). Думаешь — они больные? Их вылечить можно? Или меня?

Я н к о. Тебе одной… тяжело. Тебе не справиться! Ни с ними, ни со своей болезнью…

Я к у н и н а. Тем более…