Я к у н и н а (тихо)
. И это — возможно! (С неожиданной силой.) У меня на руках свекор и сын. Без меня — они останутся наедине с жизнью. Дом престарелых ученых — для одного! И банальный дурдом — для другого! И после всего этого вы еще сомневаетесь… что я не смету кого угодно на своем пути?!
Пауза.
Р ы ж о в а (тихо)
. Дайте слово, что через десять лет… вы передадите руководство институтом сыну.Я к у н и н а. Я не знаю, что будет с Ларсом завтра! А вы говорите — через десять лет! (Махнула рукой, отвернулась.)
Р ы ж о в а. Мне нужна пара электронных математических дисплеев, фирма «Рихтер-Каутц 7584». По сорок тысяч долларов каждый.
Я к у н и н а (быстро)
. По последним разработкам Глеба?Р ы ж о в а (искренно)
. По каким разработкам? Он даже не появлялся в институте!Я к у н и н а. А… (Потеряла интерес.)
Значит, заказ Черкашина? (Тише.) Действительно, кажется, в институте нет валюты. (Снова резко.) Значит, вы ничего… не знаете?! Хотя бы формулу Дэвидсона-Плахова?Р ы ж о в а. В самых общих чертах…
Я к у н и н а (про себя)
. Что значит «в общих»?.. (Долго смотрит на нее. Неожиданно.) Возьмите ребенка на воспитание! В вас же так силен инстинкт материнства! (Тихо.) Хоть вы будете посчастливее…Р ы ж о в а (замкнулась)
. Для меня и сын, и муж, и любое родство — это наш институт.Я к у н и н а. Ну, дай вам Бог член-коррства! Недаром же вас называют «несущей колонной якунинского института»? А? (Махнула рукой, чтобы ее оставили одну.)
Рыжова тихо вышла.
В комнату заглядывает Г е д р о й ц.
Ешьте… (Машинально чуть поморщившись.)
Только не так жадно!Г е д р о й ц (смеется, почти счастливый)
. Извините… Но когда я знаю, что попаду в ваш дом, то стараюсь даже не завтракать!Я к у н и н а (думая о своем)
. Переселяйтесь сюда! Будете в вечном кулинарном блаженстве.Г е д р о й ц. Как? Переселяться? (У него даже выпала вилка из рук.)
В качестве кого?Я к у н и н а. На ваше усмотрение… Сторожевого пса хотя бы… (Неожиданно резко.)
А вы все скупердяйничаете? Рыжова жаловалась.Г е д р о й ц (хитро)
. Через месяц-другой тот же «Рихтер-Каутц»… будет стоить на треть дешевле!Я к у н и н а (быстро)
. А вы знаете, кто выдвинул кандидатуру Рыжовой?Г е д р о й ц (замер)
. Неужели… (Пауза.) И вы никак не можете на него повлиять?Я к у н и н а. Я не могу даже с ним поговорить. (Вскочила.)
Я уезжаю из этого дома! К себе, на Сокол! Хватит! Я — вдова… Обыкновенная вдова, которой нужно начинать новую жизнь! Где мои вещи? Где мой генерал?! (Мечется по комнате. Пытается открыть шкаф с мантией, но все шкафы заперты на ключ.) Баба Шура! Шура! Гедройц! Да помогите же мне!Г е д р о й ц (спокойно)
. Помогать вам? Сейчас? Это значит терять себя! Да и вас! Которую создавали с таким трудом. Нет уж, увольте!Я к у н и н а (пораженная)
. Значит… меня — создавали? Как в колбе? И вы — тоже?
Гедройц сидит, как Будда, строгий, задумчивый.
Ларс! (Вдруг.)
Где этот гаденыш? Опять болтается по кабакам? Или валяется до полудня со своей шлюхой?!Г е д р о й ц. Ничем не могу помочь!
Я к у н и н а. Он мне нужен. Нужен! Пусть хоть сын мне что-нибудь объяснит. Хоть чем-нибудь поможет! Матери! Родной матери…
Г е д р о й ц. Дорогая, вы что, не слышите? Работает японский дисплей… И на все двенадцать каналов!
Я к у н и н а (резко, почти со злобой)
. А кто им разрешил? Они согласовали со мной свою работу? Или я кто? Для них? «2 — Гедройц — Два»?!Г е д р о й ц (спокойно)
. Что-то вроде…Я к у н и н а. Ну? Что вы сидите? Пойдите к ним… Извинитесь, что помешали…
Гедройц не отвечает.
Доставьте сюда Ларса!..
Гедройц молчит.
Ну! Попросите его!
Г е д р о й ц. Он… не услышит меня!
Я к у н и н а. Его же… мать зовет!
Г е д р о й ц. Даже если вы… Встанете перед ним на колени, он буркнет: «Мать! Отстань! Кончу — зайду!»
Я к у н и н а. Но он может торчать там до вечера!
Г е д р о й ц. Не я рожал вашего сына! Вы! Вы его сами родили… таким!
Я к у н и н а (почти зло)
. И слава Богу, что он такой! Да! Я горжусь им! (Тихо.) Но вы молодец! Продолжайте крохоборничать! Никому ни монеты! Пока!Г е д р о й ц. Есть крохоборничать! (Почти солдатским шагом идет к двери. Оборачивается.)
Это хорошо, что вы… Гордитесь сыном! Но все-таки Ларс… пока еще — не Якунин! До конца!Я к у н и н а. Вон! Оборотень!
Г е д р о й ц. В этом доме я не имею права на обиду. (Кланяется.)
Меня — уже нет! (Уходит.)