Серебрянка, или Напевы морской раковины

Голос Чарли тут же потонул в пронзительных воплях чудищ, но даже расслышь они тихое кряканье, они приняли бы его за обычные звуки бесовской братии. Зато девочке этой маленькой подсказки друга оказалось довольно.

И когда чудища снова стали угрожающе надвигаться с криками: «Коротышку в котёл!» – и бросились на неё, чтобы схватить и выполнить свою угрозу, Полл увернулась, прорвалась сквозь их ряды и, вызывающе вскинув голову, встала перед Прядильным бесом.

– Не смейте меня трогать! – возмущённо крикнула она. – Твоя загадка проста, как дважды два. Кря-кря! Твой обжора Джонс держал уток! Кря-кря! Зачем ему куры, если он ел на завтрак, на обед и на ужин утиные яйца?! Кряк-кряк-кряк!

– Кря-кря! – возопили чудища.

– Кряк-кряк! – ахнула Арахна.

– Молодец, Коротышка! – хихикнул бес.

И вся шайка хриплыми голосами затянула песню:

Кряк-кряк!
Кря-кря-кря!
Для Джонса-обжоры
Несёмся с утра.
Мы яйца кладём
Целый день напролёт,
Иначе обжора наш
Тут же умрёт!
Он ест только яйца
На завтрак и ужин,
Проглотит в обед
Сразу несколько дюжин!
Он любит их всмятку,
В мешочек, крутыми,
В омлетах, в глазуньях
И просто – сырыми!
Кряк-кряк!
Кря-кря-кря!
Для Джонса-обжоры
Несёмся с утра.
Мы утки-несушки
На лапчатых ножках
Идём вперевалку
Готовить кормёжку
Для Джонса-обжоры,
Для Джо-яйцееда —
И сотни яиц
Ему мало к обеду.
КРЯК-КРЯК!
КРЯ-КРЯ-КРЯ!
Для Джонса-обжоры
Несёмся с утра.

Допев до конца, чудища присели враскоряк, поднатужились, и когда встали, оказалось, что они отложили яйца. Под каждым лежало большое, кремового цвета яйцо. Испугавшись, что её сейчас заставят сделать то же самое, Полл поспешно собрала яйца и преподнесла их Прядильному бесу. Он же, ловко разбив скорлупки, отправил все до единого желтки и белки в свою ненасытную глотку. А потом погладил Полл по головке так, что её передёрнуло от омерзения, и сказал:

– Коротышка наш! Он малый смышлёный. Это так же верно, как то, что меня зовут…

– Как? – снова не выдержала Полл. – Как тебя зовут?

Но бес не ответил. Опомнившись, он погрозил Полл пальцем и хихикнул:

– Шалишь, Коротышка. Меня на слове не поймаешь!

Полл чуть язык себе не откусила от досады: бес почти проговорился, а она его спугнула.

– Эй, Коротышка! Покажи-ка, как ты танцуешь! – крикнул бес и, кубарем скатившись со скелета в самую гущу чудищ и чертенят, принялся выделывать такие коленца, что только хвост замелькал.

Остальные тоже закружились в дикой пляске, а Арахна отбивала такт железным черпаком о стенку котла. Крепко ухватив Полл за руку, бес скакал до небес, приникал к земле, крутился веретеном, юлой выныривал из роя чудищ, и Полл ничего не оставалось, как скакать, приникать, крутиться и выныривать вместе с ним. Сердце её бешено колотилось: вот-вот выпрыгнет из груди, она спотыкалась и, задыхаясь, ловила ртом воздух.

– Пляши, Коротышка! Пляши! – визжал Прядильный бес. Схватив Полл за плечи, он стал трясти изо всех сил, и – о ужас! – капюшон маскарадного костюма слетел с её головы. Бес оттолкнул девочку, она упала на землю, и её собственные волосы рассыпались по плечам.

Танцующие чудища замерли все как один, словно враз превратились в ледяные статуи.

– Девчонка! – завопил бес.

– Девчонка! – подхватили чудища.

– Это никакой не Коротышка, – прошипела Арахна. – Это хитрая, поганая девчонка.

И все они хором закричали:

– В котёл! В котёл!

Полл, в который уж раз, поняла, что её песенка спета.

Вдруг Арахна подняла вверх костлявый палец:

– Тс! Ччч! Шшш!

Не все чудовища выполнили приказ сразу, но сквозь их нестройный уже хор пробился тоненький, чистый посвист, пробился и рассыпался серебряной трелью. Но вот смолкли последние ноты, точно упавшие с цветка росинки, и в наступившей тишине Полл закричала:

– Ча-а-ар-ли-и-и! Ча-а-ар-ли-и-и!

А в ответ донёсся такой знакомый, такой родной голос:

– Полли-и-и! Полли-и-и!

Чудища затаились, словно кошки перед прыжком на мышь.

– Сюда! Быстрее! – из последних сил закричала Полл, но тут же осеклась. Нет, нельзя губить друга. Чарли не спасёт её, он лишь погибнет той же ужасной смертью, что суждена Полл. И девочка закричала громко и отчаянно: – Нет, Чарли, нет! Не приходи!

– Я пришёл, – сказал Чарли и, шагнув из лесной чащи, встал подле неё.

Полл даже не знала: радоваться ей или горевать. Она услышала возглас Прядильного беса:

– Это Лун!

Она увидела, как надвигаются на них чудища, всё ближе, ближе… Как костёр освещает оскаленные морды всё ярче, ярче… И чудища подвывают:

– Попался, Лун! Попался, Лун!

И вот они бросаются на неё и на Чарли.

Полл зажмурилась, готовая к самому худшему.