Серебряное прикосновение

Никто не проронил ни слова. Слышно было, как она поднимается по лестнице, хлопает наверху дверями, мечется из угла в угол в поисках шлифовальной машины. Через пару минут загрохотал шлифовальный диск, вращаясь с бешеной скоростью. Энн-Олимпия дала волю своему гневу. Питер, чувствуя на себе озадаченный взгляд Джосса, вновь принялся за работу. За ним последовали остальные. В стенах мастерской Бэйтменов за все то время, что она существовала, еще ни разу не вспыхивали ссоры. Всем было неловко. Эстер взяла в руки штихель и продолжила гравировку под глянец. Последнее время гравировка получалась у нее особенно хорошо. Однако сейчас Эстер долго не могла сосредоточиться. Прорезка не шла. На душе было неспокойно. Такие отношения между Питером и ее невесткой до добра не доведут. Если они и дальше будут ссориться, то неизбежное случится гораздо раньше, чем Питер успеет подавить свое чувство. В этом-то и опасность. Ну, ничего, Эстер сделает все от нее зависящее, чтобы никто, особенно Джонатан, не догадался об истинных мотивах сегодняшнего поведения Питера. Эстер надолго запомнит его вспышку, таким она его еще не видела.

Все оказалось гораздо сложнее, чем предполагала Эстер. Она ожидала, что Питер, человек по натуре добрый и отзывчивый, вот-вот отойдет, смягчится. Не тут-то было! Даже признавая свою неправоту, он стоял на своем. Почти каждый день Энн-Олимпия занималась шлифовкой и полировкой готовых изделий, а также выполняла различные мелкие поручения и задания, с которыми подмастерья знакомятся на первом году обучения. Однако Энн-Олимпия быстро увлеклась, ей нравилось доводить до конца эти прекрасные серебряные творения, предназначенные для грядущей выставки, она даже гордилась, когда тусклая вещица в ее руках превращалась в прекрасную искрящуюся на свету драгоценность.

— Ваши работы лучше всех, госпожа Эстер, — с жаром говорила Энн-Олимпия. Она всегда называла Эстер госпожой, потому что не могла заставить себя обращаться к ней как-нибудь по-иному. Да и холодное отношение Эстер препятствовало установлению дружеских или родственных отношений. Казалось, два мастера-ювелира, один из которых известная Эстер Бэйтмен, а другой — ее средний сын, ополчились против Энн-Олимпии, и самое главное, что последняя понятия не имела, почему? Эстер, та иногда бывала хотя бы разговорчива. А Питер даже не разговаривал, только если по работе бросит слово, и все. Когда Энн-Олимпия сообщила, что у них с Джонатаном будет ребенок, Питер просто развернулся и вышел из комнаты, всем своим видом давая понять, что это его совершенно не интересует. Сара проводила его долгим загадочным взглядом, в это время она тоже была в гостиной вместе со всеми, и только потом подошла поздравить. Подружиться с Сарой Энн-Олимпии тоже не удалось, как она ни старалась. Слава Богу, что Питер хоть не запрещал жене общаться с Энн-Олимпией и ходить к ней в гости, хотя сам не зашел ни разу.

Близился долгожданный день выставки. Все организаторские вопросы Питер взял на себя: заказывал помещение, рассылал приглашения — дел было достаточно, и пришлось остановиться в Лондоне на целую неделю вплоть до самой выставки. Питер знал, что Сара без него места себе не находит, — нервничает, поэтому взял ее с собой. Остановились у Ричарда. Летисия никогда не отличалась покладистым характером и не считалась с чьим бы то ни было настроением. Она так сразу и заявила, что не потерпит никаких капризов в своем доме.

В мастерской остался хозяйничать Линни.

Вечером накануне выставки Джосс и Джонатан повезли в Лондон ящики из розового дерева, в которых лежали отобранные работы в замшевых чехольчиках. Когда экспонаты были распакованы, все они прошли через руки Эстер. Она придирчиво осматривала каждое изделие — и осталась довольна отобранными работами. Самые тяжелые под ее руководством были тут же разложены на стендах. Остальными, что помельче, она занялась лично. Сначала был канделябр для обеденного стола, целиком ручной работы, самый изысканный стол мог бы гордиться таким украшением. Массивный, с ярусами, обвитыми гирляндами цветов, с богато украшенным основанием на ножках. Дальше шел набор бокалов. Хотя единственным украшением каждого из них была лишь бусинка у основания, да еще одна в верхней части ножки, бокалы были великолепны. Подкупало изящество линий и удивительная простота. Лаконичность была характерна для стиля Эстер. С тех пор как чаепитие становилось в Европе все более модным времяпрепровождением, размеры фарфоровых чайников стали гораздо больше — в коллекции Эстер было представлено несколько восьмиугольных изделий — эта геометрия была сначала опробована ею на графинчиках и солонках. Ее пузатые кофейные сервизы включали молочники и вазы для сахара, часто на подставочках, а на изящно изогнутых ручках соусников знатоки могли разобрать ее инициалы.