Серебряное солнце (СИ)

Обманный манёвр с использованием клона и сокрытием чакры вышел автоматически, но это оказалось явно не то, чего Учиха ожидал в лёгких догонялках с полузвериным противником. Итачи снова улыбнулся — удивленно-радостно, сложил печать… И миг спустя в руках Хаджиме остался только чурбак, вырванный техникой замены. А Учиха поманил его с соседней ветки и снова сорвался в прыжок. Ещё, быстрее, легче! Не оставлять следа, мчаться сквозь лес невесомым призраком, как учил Шисуи…

…и запнуться, едва не падая из-за внезапно накрывшего приступа кашля.

Найдёныш прыжком оказался рядом, присел на одно колено, и его руки окутались зеленоватым свечением медицинской техники. Он провёл ими по спине, диагностируя.

— Странно… Организм так изношен. Ты же не старик, чтоб было всё так… — Хаджиме изменил направление техники на лечащее, гася приступ. — Правильно я тебя кормил. Хм… Кажется, я был медиком…

— Кх-ха… — Итачи сплюнул на землю сгусток крови. — Я болен, Хаджиме. Давно уже.

— Это плохо, — согласился он, продолжая водить техникой над спиной. — А ты врачу показывался?..

— Кха. Смеешься, что ли? Какой медик согласится лечить нукенина, за голову которого назначены несколько миллионов? Вернее — действительно лечить?

— Ну, значит, я буду, — мотнул головой Хаджиме, пригасив технику. Теперь он просто гладил по спине. — Не знаю, откуда я это знаю, но, кажется, знаю… Лучше, чем ничего, да? У тебя лихорадка. Внутри совсем. Так часто бывает у шиноби. Не хотят лечиться, разгоняют чакру, а тем временем болезнь всё глубже проникает. Всё будет хорошо, правда. Я обещаю.

И волчонок обнял его, прижимаясь изо всех сил. Итачи медленно, будто через силу поднял руку, обнял его за плечи.

— Ну, не переживай так. Меня ойнины до сих пор не убили, а они старались. Идем, а то Кисаме решит, что мы не голодные и нас можно не ждать.

— Ты будешь есть всё, — потребовал Хаджиме с угрозой. Вокруг него даже начало образовываться небольшое Ки. — Обещай.

Фатализм Итачи его расстраивал, но поделать он ничего не мог. Разве что трясти, обнимать и кормить вкусняшками, чтоб хоть немного вернуть к жизни.

— Сашими не буду, — вдруг взбрыкнул Учиха. — Оно у меня и так поперек горла стоит.

Мелькнуло еще капризное желание потребовать данго, но Итачи устыдился. Издевается тут над ребёнком. Кстати, о детях…

— Хаджиме, а ты сладкое любишь?

— Я мясо люблю, — ребёнок ребёнком, но таки немного волчонок. — Пойдём, пока Кисаме все не слопал. И рыбу люблю. И яйца. Но мясо больше. А сладкое — не помню. Может и не ел никогда, а может, не понравилось…

Парень потянул его за собой, но вдруг остановился, развернулся и снова обнял крепко-крепко. Итачи, уже вспоминавший, где ближайший городок, в который можно завернуть без особого риска, невольно вздрогнул. Удивленно посмотрел на сурово сдвинувшего брови Хаджиме. Невольно подумал, что как-то неловко умирать, когда тебя так тщательно стараются спасти.

— Эй, все хорошо, — Итачи обнял волчонка уже почти естественным жестом. — Правда.

— Не отпущу, — пригрозил тот, сжал ещё разок в объятьях и отступил.

В груди ёкнуло. Итачи на миг показалось, что его вот с таким же выражением лица будут выцарапывать из зубов шинигами. Что ж, значит, придется просить Кисаме присмотреть за Хаджиме, когда придет время… Или придумать что-то ещё.

***

Хошигаке относился к жизни просто. Не заморачивался, не накручивал себя из-за каких-то теоретически сложных моментов. Кисаме просто принимал реальность, какой она существовала. Подобрал Итачи непонятного найдёныша, вместо того чтобы тихо прибить — да ладно, с заходами Учих и не такого можно ожидать. Оказался парень мало того, что невнятной хренью с умением формировать покров из чакры, напоминающий таковой у джинчурики, да еще и медиком — ну что ж, бывает.

Однако в последнее время Кисаме отчетливо не хватало кого-нибудь, с кем можно будет заключить спор на то, через сколько «ребёночек» с внешностью двадцатилетнего парня начнёт вить из Учихи веревки. Скорость, с которой Хаджиме приручал Итачи, впечатляла. Учиха ведь был не из тех, кто агрессивно щелкает зубами на любое движение в свою сторону — такие приручаются быстро, достаточно всего лишь раз или два поймать их за холку… И не добить. Итачи же относился к породе людей, которая неимоверно бесит своей недостижимостью. Вроде ничего не делает, максимум смотрит, спокойно причем, а понимаешь — не достать. И силой пробиться через эту зону отчуждения было нельзя — хоть всади ты Учихе кунай под ребра, ближе не станешь. Итачи должен был подпустить сам.

Забавно, что он так быстро повёлся на Хаджиме — ведь и инстинкты шиноби, и опыт нукенина предостерегали от доверия кому бы то ни было. Но самому Хошигаке парень, пожалуй, нравился — в основном тем, что не страдал повышенной хитрожопостью, от которой никакая потеря памяти не спасёт. Да и попытки откормить Учиху до нормальной комплекции порядком веселили.