Серебряное солнце (СИ)

Через некоторое время удалось навести порядок в дурдоме с красными облачками. Дея поймали, потискали, успокоили. Тоби сделали внушение сидеть тихо и не провоцировать, а то останется без тортика и обнимашек. Связались с Лидером, сдали биджу, доложили о печальном конце сектанта, выслушали ЦУ…

И пошли в общую точку сбора. Кабуто мечтал о новой рубашке и косился на Итачи, который снова вернулся к кирпичу. То ли из-за Какузу, то ли из-за его, Якуши, выходки… Учиха же обернулся в его сторону всего один раз. Но этого вполне хватило, чтобы шаринган буквально впечатал в мозг картину разлетающегося от очередного взрыва Дейдары и разрываемого акулами, чтобы не выдать никакой информации, Кисаме. После этого Итачи продолжил дорогу всё с тем же отстраненным лицом… Но чем-то таким от него веяло, что даже Тоби боялся подать голос. Кабуто на это заскрипел зубами, но устраивать скандал прямо при свидетелях не стал. Хотя хотелось. Мог бы как-то по-другому выразить, что беспокоился… И ещё очень обидно было, что в этих картинках не было его самого — как будто Итачи считал себя недостаточно дорогим ему человеком, чтобы из-за его смерти нужно было переживать.

Но Учиха больше не смотрел в его сторону, так что выяснение отношений пришлось отложить до вечера. Благо точка сбора оказалась в паре дней пути и ночёвка предполагалась. Итачи, нужно отдать ему должное, не стал мотать нервы дольше необходимого и, стоило им устроиться на отдых, поймал Кабуто в Тсукуёми.

— Понял? — только и спросил он.

Сегодня луна в гендзюцу почему-то приобрела фиолетовый отлив, да и сам Учиха выглядел уставшим.

— Ага, — отозвался Кабуто, размышляя, что в данной ситуации хочется поступить в лучших традициях Орочимару и просто подойти и ёбнуть хорошенько. — А сам-то понял?

Итачи опустил голову — так, что волосы упали вниз и закрыли лицо.

— Да, — прозвучало почти шёпотом. — Простишь?

Якуши глубоко вздохнул, подошёл, коснулся лица, отводя прядь за ухо.

— А я ведь не знаю, что ты понял. И за что просишь прощения…

— За то, что собирался умереть, — очень серьёзно отозвался Итачи. — И что не понимал, как это страшно.

Кабуто вздохнул облегчённо.

— Честно, я не хотел подставляться, — проговорил он тихо. — Просто техника достаточно сложная, я бы просто не успел её завершить, не попав под удар. А так как удар в живот для меня не смертелен, я решил рискнуть. Это не было провокацией, примером или что-то в таком роде… Просто чисто технический момент. И да, я тебя прощаю.

После этого признания Кабуто понял, почему Итачи не показал в иллюзии себя. Потому что знал, что картинок умирающего Учихи в голове Якуши и так завались.

Итачи улыбнулся уголками губ, тряхнул головой, отбрасывая волосы.

— Ты мог бы сказать об этом до того, как тебя проткнуло косой. Если бы у меня еще не было Мангекю, я бы им точно обзавёлся. Расскажешь, что это за техника была?

— Ну, это две спаянные техники… Медицинские. Одна — стандартная, блокирующая боль. Другая — разработка Орочимару-самы, вызывающая чувство эйфории, любви ко всему миру и доверие.

— Э-э… И от чего он умер? — недоумённо моргнул Учиха.

— Ну… От любви, — застенчиво проговорил Кабуто. — И недостатка боли.

— Э-э… — Итачи озадачился еще сильнее. — А что, от этого тоже можно?

— Эх… Да Хидан давно уже дохлым был — и физические раны, и родной божок его с удовольствием подъел. Однако у Хидана была чакра, даруемая божеством. Почти бесконечная, поддерживающая в теле жизнь… Значит, надо нарушить связь с Джашином. А тот, как известно, питается болью и страданиями… Эйфория и доверие ему как серпом по яйцам…

Учиха немного поморгал, осмысливая. Качнул головой:

— Как просто… И как сложно воплотимо. Ты гений, кои. Но напугал все равно до ёкаев.

— Бить любовью и няшностью — это надо ещё додуматься, да, — почесал в затылке Кабуто. — Ты извини, что ли… Что не предупредил, что я, вообще-то, лучший ученик Орочимару-самы и очень сложноубиваемый шиноби, — вышло немного язвительно. — Но ты не представляешь, как сильно мне льстит, что ты за меня беспокоился.

Итачи посмотрел укоризненно:

— Я знал, что ты правая рука Белого Змея и его лучший шпион. Но обычно полметра железа в живот не добавляют здоровья никому. А подобной регенерацией разве что Шодай Хокаге обладал. И да, почему я не должен за тебя беспокоиться?

— Да ладно, обычная техника регенерации, — засмущался Кабуто. — А что волнуешься… Конечно, понимаю, что надо бы… Но как-то непривычно. За меня обычно не волнуются.

— Волчонок, — Итачи наклонил голову набок. — Ты как-нибудь поинтересуйся способностями хотя бы той же Сенджу Тсунаде, которая считается лучшим медиком. И заслуженно считается. И тем, как и с какими последствиями она использует регенерацию.

— Ну… Я вообще-то знаю… Ой. Получается, что у меня регенерация круче, чем у Тсунаде-сама? — широко распахнул глаза Кабуто. Он прекрасно знал технические характеристики обеих техник, но ему как-то в голову не приходило их сравнить.

— Бака, — Итачи ткнул его сложенными пальцами в лоб. — А если подумаешь, поймёшь, что волнуются. Иначе бы уши не чистили.