Серебряные яйцеглавы

Он составил правила Инкубатора так, чтобы не только яйцеглавы, но и другие думали о них как о беспомощных инвалидах, паралитиках. Цуки даже настоял на всевозможных устаревших правилах, таких, как ношение нянями масок, и хотел, чтобы яйцеглавы боялись любой деятельности, кроме умственной. Он сыграл на двух самых сильных человеческих чувствах: желания яйцеглавов быть вечно беспомощными и опекаемыми и желания, испытываемого уже обслуживающим персоналом, бесконечно нянчить, баловать и защищать.

Сейчас, мне кажется, мы все уже знаем, о какой потере мозги сожалели больше всего — о возможности манипуляции. Вот почему, едва начиная злиться, они обзывали людей обезьянами. Это указывает на глубочайшую зависть. Ведь даже обезьяны, представьте, могут хватать вещи, переворачивать их, крутить и, наконец, чувствовать…

— Зейн! — няня Бишоп, протестуя, возбужденно замахала рукой. — Я поняла, на что ты намекаешь, но это невозможно! Ты не можешь влезть внутрь яйцеглавов и приделать какие-то машины к их двигательным нервам.

Я сама об этом иногда думала, но никто, кроме Цукерторта, не мог сделать этого. Ни у кого нет и никогда не было достаточно умения, чтобы проникнуть внутрь их оболочек. Вот чего я до сих пор не понимаю из всего, что ты сделал, будь ты благословен, — как Полпинты управляет своим антигравитационным полем и когтями?

— Я и не говорю о проникновении внутрь оболочек, — ответил Зейн. — Я не говорю ни о чем столь сложном. Диктописцы — вот ваш ключ, как и мой. Если яйцеглавы могут управлять диктописцами, сказал я себе десять дней тому назад, то тогда с помощью соответствующих звуковых сигналов они смогут управлять искусственными руками и летным устройством, при этом не теряя способности говорить. Конечно, чтобы оперировать тремя сигнальными системами по одному каналу, потребовалась бы некоторая электронная ловкость плюс знание хотя бы трех иностранных языков (один — для общего контроля), но это не очень сложно.

Кроме того, яйцеглавы смогут использовать голос для управления различными приспособлениями — не только коготками и летными устройствами, а и молотками, пилами, кранами, космическими кораблями, бульдозерами, зубилами, ножами, микроскопами, ручками, кистями…

— Эй! — крикнул Флэксмен, закрывая рукой трубку телефона. — Не воруй моих писателей! Они должны сидеть в Инкубаторе и писать книги, а не гонять по всей Солнечной системе и рисовать вшивые картинки, копать канавы на Луне или выкладываться на резьбе по дереву.

— Вспомните похищение Полпинты, — возразил Зейн Горт. — Новые впечатления, несомненно, принесут вам лучшие книги.

— Ладно, ладно, но только после того как проконсультируетесь со мной, — издатель снова вернулся к телефонному разговору.

— То, что сказал Зейн Горт — чистая правда, — вставил Полпинты. — Я вышел из потустороннего мира через сто лет, я выплыл из своей жестяной могилы, и я знаю…

Тут с телеэкрана донесся взрыв гугуканья, воплей, шипенья и мяуканья, издаваемых восторженно наблюдавшими за Полпинтой остальными двадцатью девятью яйцеглавами.

Няня Бишоп сжала руку Гаспара.

— В Инкубаторе будет полнейший дурдом, — сказала девушка радостно и громко, чтобы расслышали все. — Мы будем тосковать по тихим дням, когда братки только вопили и пели. Появятся всевозможные приходящие сотрудники — нам придется снести стены. Установим рабочие скамьи, столы для пинг-понга, введем уроки жизни.

— Готов спорить, — поддержал ее Гаспар, — меня заставят приделывать антигравитаторы и манипуляторы к двадцати восьми яйцеглавам после того, как Зейн продемонстрирует процедуру на номере два.

— Да это совсем не трудно, Гаспар, — заверил робот. — И после первых нескольких сборок они сами смогут помогать тебе. Я придумал для них удивительную электромастерскую и целый ряд управляемых голосом инструментов, соответствующих захватам робота по разносторонности, силе и точности. Одна лишь мысль об удивительной деятельности, ждущей нас впереди, заставляет меня чувствовать себя только что построенным — фактически я вижу для себя новую, невообразимо пикантную перспективу на всю будущую жизнь. — Робот сделал паузу, его единственный глаз медленно повернулся вокруг и остановился. — Мисс Блашес, — сказал он розовой роботессе, — я хочу задать вам один вопрос и сделать далеко идущее предложение. Вы…