Серебряные крылья любви

— Да ты… — Дарьяна подняла руку, чтобы его ударить.

— Олег, что здесь происходит?

Разумовский резко обернулся, на внезапно раздававшийся за его спиной голос Алины.

— Ничего не происходит. Гостья уже уходит.

Дарьяна внимательно осмотрела с ног до головы Алину, появившуюся на пороге. Она подошла к ней ближе.

— Так это значит ты, объект любви и вдохновения великого Олега Разумовского? Смешно! Ну и вкус у тебя Разумовский. Мог бы выбрать кого-нибудь и получше… — Дарьяна усмехнулась и, подхватив пиджак с дивана, направилась на выход.

Алина внимательно посмотрела на Разумовского.

— Олег, кто эта женщина и что она делает в нашем доме?

— Никто. Пустое место.

— И это пустое место позволяет себе оскорблять меня. Почему она в такое время у нас дома?

— Алина, она уже была в доме, когда я приехал. Охранник может подтвердить. Я был удивлён её приезду не меньше, чем ты.

— Ещё не хватало охранника втягивать в наши разговоры. Хотя уверенна, что он скажет всё как нужно тебе.

— Что ты хочешь этим сказать? — он внимательно посмотрел на неё.

— Я хочу сказать, что, похоже, тебя ничего не изменит, и относительно женщин Разумовский, я оказалась права.

— Ты думаешь, что она моя любовница?

— А что я должна думать, застав её в нашем доме в моё отсутствие, да ещё в такое время. Ты же знал, что я планировала остаться у родителей.

— А я думал, что ты доверяешь мне. И сумела за то время, что мы с тобой вместе, понять, что я изменился. В моём понимании, если два человека любят друг друга по-настоящему, между ними существует доверие.

— Доверие? Да, таким как ты нельзя верить никогда. Какая же я была дура, поверив, что такой, как ты, способен измениться. Такие, как ты, не меняются никогда! — закричала Алина.

— Алина, хватит кричать! Давай, будем говорить спокойно. Я ни в чём не виноват перед тобой и не собираюсь ни в чём оправдываться. И вообще, давай, закончим этот разговор.

— Нет, Разумовский мы не закончили разговор. Мне надоела эта жизнь. Я устала от всего этого. От этого дома, от твоего постоянного отсутствия и от того количества женщин, что крутятся вокруг тебя постоянно на работе. Я хочу простой спокойной жизни, хочу спокойно выносить ребёнка, хочу любви, ласки и заботы.

Он посмотрел на неё внимательно.

— На твоём месте я бы лучше промолчал с подобными претензиями. Ты в последнее время не нуждаешься ни в моей любви, ни в моей ласке и ни в моей заботе. Сколько раз я приходил в последние дни за твоей лаской и теплом. Просил, как нищий подаяния, а ты каждый раз находила повод для оправдания, а теперь обвиняешь меня в отсутствии любви и ласки? Знаешь, Алина, когда не ладятся отношения, виноват не один из партнёров, а оба, понимаешь меня? Я принимал во внимание, что ты беременна. И все твои взбрыки были мною оправданы. Но теперь я вижу, что края меры у тебя нет, и остановиться вовремя ты уже не можешь. Ты продолжаешь выражать мне каждодневные недовольства. Мне это надоело!

— Да? А может быть и я тебе надоела?

— С тобой бесполезно говорить нормально. У тебя одна крайность за другой. Ты сконцентрирована только на себе. Если всё идёт, не так, как хочешь ты, тебя всё начинает раздражать. Но так нельзя строить свои отношения с другим человеком. Нельзя только брать и требовать, нужно ещё и много отдавать, и в твоём случае, хотя бы что-то взамен, хотя бы элементарное уважение.

— Ты хочешь сказать, что я не даю тебе своей любви?

— Во всяком случае, я уже давно не видел проявления твоей любви по отношению ко мне, — он взял пиджак с дивана и направился к двери.

— Куда ты?

— Ухожу.

— Бежишь догонять свою шлюху, чтобы она подарила тебе свою любовь, которой ты не видишь от меня? Беги, наверняка уехала недалеко.

Олег остановился и, обернувшись, посмотрел на неё внимательно. Ничего не ответив, развернулся и вышел в двери.

Алина опустилась на диван и расплакалась. На минуту прислушалась к шуму мотора отъезжающей от дома машины Разумовского. И когда звук автомобиля стих за воротами, она расплакалась в голос. Медленно поднявшись с дивана, она вышла в холл и заметила охранника у лестницы.

Мужчина стоял, сложив руки на груди, и с презрением во взгляде, смотрел на неё.

— Вам что ещё нужно? Подслушиваете, как всегда.

— От тебя мне не нужно ничего, — ответил спокойно Геннадий.

— Почему вы мне тыкаете? Забыли, что находитесь на работе?

Он подошёл к ней ближе.

— Что, не догрызла Разумовского, хочешь отыграться на мне? Нет, малышка, со мной этот номер не пройдёт. Я не этот влюблённый в тебя идиот. Который позволяет тебе повышать на него голос и делать всё, что тебе заблагорассудится,— он коснулся пальцами её щеки.

Алина отбросила его руку.

— Убирайтесь! Иначе завтра…

Он схватил её за руку, сильно сжимая её ладонь.

— Иначе, что? Уволишь меня?

— Отпустите мою руку, мне больно.