Серебряные крылья любви

Вероника встретила его у палаты Алины и, успокоив, рассказала обо всём, что произошло в доме и в больнице. Разумовский тяжело опустился на скамью, и прислонился затылком к стене, бессмысленно взирая перед собой. Вероника присела с ним рядом, и коснулась рукой его плеча.

Андрей медленно шёл по коридору, вытирая руки о бумажное полотенце. Заметив Разумовского, стремительно направился к нему и, подскочив, схватил Олега за ворот рубашки, резко поднимая на ноги.

— Это ты! Это всё из-за тебя, сволочь…

Разумовский расцепил его руки и оттолкнул Андрея в сторону.

— Отстань, Одонецкий, и без тебя тошно.

Андрей снова схватил его.

— Где ты был ночью, когда она была одна дома? Ведь если бы не мы, она могла бы… — он не смог произнести фразу дальше. — Ты должен был всё время быть с ней рядом, и должен был помочь ей, — Одонецкий занёс руку для удара, но Разумовский резко перехватил его кулак, и в свою очередь схватил Андрея за лацканы пиджака.

— А ты всё не уймёшься? Она давно уже не твоя забота, понял?

— А ну прекратите! — закричала на них Вероника и встала между ними.

Маленькая, но необычайно сильная, она растолкала руками и одного и второго мужчину в разные стороны.

— Нашли место и время, выяснять свои отношения.

Молодые люди расселись по разные стороны коридора, гневно посматривая друг на друга.

Вероника присела рядом с Разумовским и обратилась к нему:

— Олег, вам нужно держать себя в руках. Вам ещё понадобятся силы и физические, и моральные, когда Алина очнётся. Ей нужна будет ваша поддержка, потому что принять новость о потере ребёнка, ей будет нелегко. Я знаю, как сильно она его хотела.

Олег посмотрел на неё внимательно.

— Вы правы. Спасибо вам за помощь, Вероника.

— Не за что. Она же моя подруга. Держитесь. Всё образуется. У вас ещё будут дети, — она поднялась на ноги и пересела к Андрею. Обняла его руками и положила голову ему на плечо.

В коридоре воцарилось тягостное молчание.

Приезд родителей Алины в больницу добавил ещё больше нервозности, слёз и слов отчаяния. Лишь только, появившийся спустя десять минут в белом халате дедушка Владимир Петрович, попросил всех успокоиться и прекратить паниковать, заверив, что с Алиной действительно всё будет в порядке.

****

Солнце ярко осветило тёплыми лучами палату Алины. Она тяжело приоткрыла веки и посмотрела на картину, висевшую передней ней на серой стене. Поблёклая репродукция известной картины Айвазовского.

Она повернула голову в сторону и посмотрела на стакан с водой, стоявший на тумбочке. В горле пересохло. Она бесшумно попыталась произнести вслух свою просьбу.

Медсестра подошла к ней ближе и помогла подняться, протягивая стакан с водой.

Алина вытерла губы рукой и посмотрела на женщину вопросительно.

— Алина Ярославовна, вы не волнуйтесь. Сейчас придёт доктор, всё вам объяснит, и ответит на все ваши вопросы. Я, к сожалению, не владею полной информацией о состоянии вашего здоровья.

Алина молча смотрела на женщину, которая покидала её палату и на вошедшего после неё врача. Мужчина что-то долго и непонятно объяснял ей на сложных медицинских терминах, успокаивал, вселял надежду на будущее. Но она не слышала всего этого. Она понимала только одно, её малыша больше нет.

Зияющая пустота внутри её живота, причиняла острую боль, и казалась нестерпимой. Но не физическую, а моральную, разрывающую её сердце на части. От ощущения, что маленькой жизни в ней больше нет. Она уже не станет мамой, не увидит глазки малыша, его личико, которое уже так чётко видела в своих мечтах и мыслях в последнее время.

Когда врач вышел, она долго плакала, прикрывая ладонью рот. Так хотелось кричать в голос от боли, разрывающей все внутренности, от осознания, что жизнь её изменилась и уже никогда не станет прежней. Она прекратила плакать лишь на мгновение, когда увидела перед собой лицо Разумовского.

Олег стоял молча на пороге палаты и смотрел на неё.

— Ты уже знаешь? — тихо спросила она у него, вытирая слёзы рукой.

— Да, — он медленно подошёл к её кровати, и присел рядом, с нежностью вглядываясь в её лицо.

— Я звонила тебе, когда всё случилось, но ты не ответил.

— Прости, я выключил телефон. Хотел побыть один.

— Теперь ты всё время будешь один.

— Алина, что ты такое говоришь? Я ведь и подумать не мог, что такое может случиться. Поверь, мне больно, не меньше, чем тебе. Но мы вдвоём, а это главное. Всё преодолеем, и всё переживём вместе. Я буду всё время с тобой рядом, обещаю. Время всё залечит.

— Переживём ты прав. Только уже не вместе.

— Что?

— Олег, я не вернусь в твой дом.

— Почему?

— Потому что твой дом никогда не станет моим, и дело не в той злополучной комнате, ты не подумай. Я прошу у тебя прощения за то, что происходило в последнее время между нами. Все мои нервные всплески, и те, истерики, что я тебе закатывала в последнее время. Просто я думаю, что мы действительно разные с тобой люди. Твой охранник прав. Я никто в твоей жизни и в твоём доме.

— Что ты такое говоришь? Какой охранник? Какие разговоры?

— Он был прав во всём, что сказал мне вчера, после твоего ухода из дома.