Серебряные Листья (СИ)

Порассуждаем логически. Вот, становлюсь я самой сильной в Хай Брасиле. С полпинка убиваю Фебала. Плюю на Каэр Глас и он вдребезги. Зажариваю всяких демонических тварей. Загоняю фоморов в их мир, заваливаю их норку, или откуда они там лезут. Атрейона оплеухами туда, с него хватит. Эдика пинаю. Пошли вон, не раззявайте рот на чужой калач. Народ ликует, освобождённые рабы-арданы на руках меня к королю несут, вот, спасительница наша, чествуем ее и ножки целуем. Мои ребята радуются, обнимают меня, округляют глаза по пять копеек. Киаран на руках носит, торжественно свадьбу играем, пир на весь Дан-на-Хейвин закатываем. Весь Арданнон счастлив, героиней меня славит.

А дальше что? Тихая жизнь в Лиэсе, на задворках королевства? Гобелены вышивать, как тут знатные дамы привыкли? Или свиней по заднему двору гонять?

Нееет, мне же король вернёт княжество Коррахтское за спасение королевства. Я буду княгиней, людьми справедливо управлять, все будут счастливы под моим мудрым руководством. Будут идти толпами за помощью и советом, ведь я же самая великая чародейка, всё могу, всех осчастливлю. Хочешь здоровья — на тебе, хочешь золота — на тебе, хочешь любимую, которая внимания не обращает — забирай… Друидов к ногтю, чтоб прогресс не тормозили, пусть люди спокойно машины изобретают, телики да телефоны. Любая война закончится по моему слову, всем наваляю, и правым, и виноватым, чтоб не рыпались, чтоб все знали, война — это плохо. Все у меня в кулаке сидеть будут. Всех счастливыми сделаю, хотят они этого или нет. А кто вякнет, того…

Твою ж мать… Вот они, мечты сиротки из детдома, всех осчастливить, всех прижать… Твою ж… Куда же меня занесло от одних только мыслей о великом могуществе. А дай мне в руки такую силищу непомерную, что со мной будет? Был псих Фебал, которого еще можно как-нибудь одолеть. Станет Великая Анечка, добрая-предобрая, оплеуху мне, много-много оплеух, чтоб не заносилась.

Эдик вон с поста убежал, чтоб Лину привести, а я ему пинка…

Лучше уж самой сдохнуть, чем это. Фебал не бессмертный, помрёт сам когда-нибудь, если уж на то пошло. Фоморы не такие плохие, как о них думают. А Великая Анечка с Хаосом за спиной… Та Анечка, в которую я превращусь, будет мир в кулаке вечно держать. Ох, зазвездилась ты, бедная сиротка, Хранительница Хай Брасила, гламурных стразиков тебе не хватает…

Нееет уж. Не надо никому такого счастья. Пошел он, этот Хаос, далеко-далеко. Не дамся. Лучше сдохну, истекая кровью, как он сказал. Пусть дядюшка подавится моей кровью, козел с ушами. Ничего, прибьёт его еще кто-нибудь, не может мир на одной мне держаться. Не верю просто.

Ох, Киаранчик мой любимый, как же тебе с невестой не повезло. Только нашлась, и опять…

* * *

На пятую ночь пленения за мной пришли. Один из охранников, не Эдик, открыл дверь.

— Выходи, Аннис.

— Куда это? — удивлённо спросила я, цепляясь за одеяло. По ночам уже прохладно было, а у меня окно не застеклённое, и отопления никакого.

— Господин Арвайд велел привести.

— Так не Самхейн же еще! — испуганно пролепетала я.

— Ты идёшь или силой тебя тащить? — неохотно произнёс фомор.

Я их всех, своих сторожей, уже различала. Имен, правда, они мне не говорили, только Эдвейн отважился. Я остальным клички дала и дразнилась ими. Всего их восемь было, по четыре часа дежурили под дверью. Этот проходил у меня под кодом Чучело Гороховое. Еще были такие перлы, как Ослик Ушастый, Китайский Болванчик, Сова — самый глазастый, Дубина Стоеросовая — из-за здоровенного двуручника, с которым ходил, Чебурашка и Куколка. Ну, Куколка, само собой, был самый хорошенький. И разумеется, Эдик, с которым мы иногда тихонько разговаривали.

Я покорно вышла из комнаты. Смысл упираться, всё равно вытащат. Может, еще и по шее дадут. Зачем мне лишние побои, у меня еще от дядюшкиного тычка губа не зажила.

Чучело повёл меня по длинным коридорам, куда-то в самую глубину крепости. Тихо, никого не видно, только факелы на стенах потрескивают. Нормальные люди спят давно, чего этому гаду-дядюшке неймётся? Может, Самхейн решил порепетировать? Я так и ёжилась от страха, да и холодно было, от каменного пола тянуло сыростью, сквозняки насквозь продувают, а на мне всего-то рубашка да штаны кожаные. Только у Чучела рука тёплая, держит меня за локоть, чтоб не дёргалась. Да куда мне дёргаться-то, разве что без руки если, держит, словно клещами, сильный.

— Не бойся, — прошептал он вдруг. — Не на смерть пока веду. Поможешь просто.

— Я не боюсь! — храбро пискнула я.

— Ты дрожишь вся.

— Мне просто холодно! Плевать я хотела на этого козла блондинистого!

Фомор издал непонятный звук, вроде кашля. Я заметила что у него губы дёрнулись.

— У тебя это хорошо получается, плеваться… — шепчет.

— Тренировалась, — отозвалась я. — Как чувствовала, что понадобится.

Мы замолчали, спускаясь по длинной винтовой лестнице куда-то вглубь Стало еще холоднее, даже иней кое-где на перилах. Я уже просто себя руками обхватила, зуб на зуб не попадал. И ноги от длиннющей лестницы разболелись.

— Чучелко, миленький, куда мы идём? — перепуганно прошептала я.