Серебряные небеса

Началось представление с того, что на сцену, балансируя на огромном шаре, причём перебирая не ногами, а руками, поскольку находился он вниз головой, и болтая босыми ступнями во все стороны, да так, что это выглядело уморительно-смешно, выкатился тот самый трубач. За ним выскочила молоденькая девушка-гофра с тремя черношёрстными граввами на поводках. Она лёгкими грациозными жестами отстегнула цепочки от ошейников, и взмахнула рукой, указывая им на парня, управлявшегося с шаром. Граввы помчались к нему, а он, препотешно вопя и суетясь, старался смотаться от них как можно дальше. Наблюдая за ними, я внезапно для себя сделал вывод, что он только притворяется перепуганным и сбитым с толку, потерявшим управление над своим снарядом и контроль над собой, а на самом деле у него даже малейшее движение выверено и отточено до автоматизма. Он неизменно уворачивался от пытающихся прыгнуть на шар гравв, причём осуществлял это столь искусно, что ни у кого не возникало предположения насчёт того, что весь номер подстроен от и до. Его навыки действительно заслуживали восхищения и уважения, и тем круче это выглядело от того, что гравва на арене находилась не одна, их было даже не две, а целых три.

Когда парень вместе с шаром всё же покинул пределы шатра, девушка ловко перехватила всех трёх гравв, кинула каждой по мясной пластинке – знаешь, такие плоские, битком набитые полезными веществами, – и, что-то увещевающе воркуя для них, увела за собой. Сейчас, оглядываясь назад, на тот день, я досадую на то, что она поначалу показалась мне совсем пресной, невзрачной и не вызывающей любопытства, в особенности в сравнении с её напарником… Дело в том, что граввы, как тебе наверняка известно, не поддаются никакой дрессировке, ласки и битьё не оказывают на них воздействия, и они не умеют различать своих и чужих. Их натравливают на добычу, давая понюхать принадлежащую ей вещь, однако, проделывать такое необходимо со всей осторожностью, тут даже лучше перестраховаться – иначе они кинутся на охотника, которому принадлежат. Условно принадлежат, конечно, я готов поставить что угодно на спор, что они на самом деле убеждены, будто дело обстоит с точностью до наоборот, и вокруг них суетится обслуживающий персонал, обязанный кормить их, и убирать за ними. Слишком уж горды, чтобы признать своё подчинённое состояние, да и разве они не правы, если мы их боимся? И то, что делала эта милая леди… В общем, ещё тогда до меня должно было дойти, что она тоже далеко не так проста, и стоит того, чтобы ей рукоплескать. Но, к сожалению, я не додумался до этого очевидного для меня лишь теперь факта, и, судя по реакции других посетителей балаганчика, не я один. Во всяком случае, выкрикивали только реплики поддержки и одобрения в адрес её коллеги, типа "ну, парень, ты даёшь" и "так держать, дружище". Некоторые даже требовали, чтобы он вышел на бис, видимо, привыкнув к тому, как это делается во время спектаклей, и не понимая, что цирковое представление – штука совсем иная.

Вообще говоря, впоследствии я выяснил, что эта труппа никогда не работала с животными, а эта девушка, Анжиетта, являлась исключением, потому что, когда она пришла к ним, её граввы были уже при ней. Впрочем, вскоре после визита артистов телейлу гарциани в мой родной городок она покинула труппу – её бедные животные погибли в результате одного трагического несчастного случая… Досадного недоразумения, я бы даже выразился, но что уж теперь. В Хавтонге мы наткнулись на полицейский патруль, который счёл их дикими, а нас – шайкой мошенников, и нам пришлось сматываться из этого города под покровом ночи. Граввы не выжили во время преследования нас этими проявляющими непомерное рвение служаками. Вот бы они убийц ловили так же рьяно, но, видимо, таким заниматься доблестным блюстителям порядка страшно, те ведь и огрызнуться могут… Печальная, в общем, история, и я не стану сейчас о ней распространяться.

Следующий номер принадлежал ещё одной моей будущей знакомой, которую я изначально ощутимо недооценил – Элевтиане. Её кожа имела… Нет, имеет до сих пор, поскольку она вполне жива и по сей день, оттенок между медово-золотым и алым, как и у всех полукровок вашей расы, относительно короткие, едва ли до середины шеи, волосы она выкрасила прядями фиолетового, розового и зелёного, а одежду её составляли короткий белый полупрозрачный топ и белая же юбка на ладонь выше колена, а ещё тонкие чулки и бальные туфельки. .. Собственно говоря, выглядело это откровенно, даже почти вызывающе по отношению к нормам общества, имеющего остатки культа целомудренности и женскую стеснительность в своём менталитете. Но Элевтиане явно никоим образом не было ни малейшего дела до мнения, что у нас могло о ней сложиться – как я впоследствии узнал, она всегда отличалась повышенной импульсивностью и нетерпимостью к попыткам диктовать ей, что носить и как себя вести. Так что она, как и обычно, исполнила тогда свой коронный номер.