Серебряные Нити (СИ)

Я только сейчас понял, что не моргал и не дышал, пока пытался разобрать постепенно выступающие из пустоты иероглифы. Пот стекал по моему лбу и заползал в глаза, от напряжения тело моё словно бы замёрзло изнутри.

- А здесь? - девушка указала пальчиком ниже, на те иероглифы, которые я не заметил сначала, и которые оказались неожиданно чёткими и понятными. - Посмотрите, здесь как будто бы писали углём...

- Да, это не ручка, - неохотно подтвердил я. - "Рю, кажется, по-настоящему хотел убить меня. Саюки... Прости его. Пожалуйста."

Книга выпала из моих трясущихся рук, а проклятая татуированная жрица вдруг привиделась в каждой тени - за широкими шторами, под лестницей, в отражении на экране телевизора, даже прямо за моей спиной! Она была повсюду и нигде, девушка, по телу которой бежали тёмно-синие змеи и листья татуировок. А потом я почувствовал её ладони на плечах, лице, груди, коленях и шее, как если бы каждый из гротескных иллюзорных образов вдруг захотел коснуться меня...

- Господин Саюки, - голосок Акане вырвал меня из лап прожорливого мрака, резко вбил вокруг четыре осязаемые стены и накрыл их привычным уже потолком. - Господин Саюки, с вами что-то не так?

- Я не...

- Вы побледнели...

- Кажется, я видел её, ту девушку, о которой писала Акане... Моя Акане. Пусть даже в собственных страхах, но... Она была совсем как живая!

- Даже если учесть, что она давно мертва, - девушка грустно улыбнулась. Слёзы уже не искажали милое личико, и впервые за последние минуты я увидел её привычно раскованной.

- Мне нужно лечиться...

- А кто этот Рю?

- Никто, - я поспешил бросить "Серебряные Нити" на пол.

- Тот самый друг?

- Я сказал - никто! - мой выкрик заставил гостью отстраниться и виновато закусить губу.

Я всё не мог отдышаться, пойти на компромисс с самим собой и найти единственную правду. Не мог отбросить даже малейшую часть своих страхов и навеянных им предположений. Бред и истина слились в едином жутком хороводе, дополнительно сплетаемые моим угнетённым сознанием.

- Господин Саюки, простите меня, - она подалась вперёд, вдруг оказавшись совсем близко, слишком, слишком близко. - Простите за всё.

- Не стоит, - я выдавил из себя сдержанную улыбку.

- Вам, наверное, действительно нелегко...

- Да, - жёстко отрезал я, в очередной раз подтверждая эту полубезумную истину. - Действительно.

- Мне тоже нелегко, - её брови чуть двинулись, придав юному лицу странный, почти взрослый шарм.

Не знаю, как это произошло. Не знаю, что именно заставило меня схватить Акане - именно Акане, без каких-либо нелепых добавлений... - и грубо привлечь к себе, вдавить в себя её хрупкое маленькое тело. Жар неожиданного желания ударил мне в голову, и я не смог больше сдерживаться...

Одно имя, которое так приятно было повторять, одно простое имя, любимое, как каждый новый рассвет и почитаемое, как сама луна. Я взывал к ней в эту ночь, взывал постоянно, потерявшись между двумя душами, прикованными к единственному имени. Для меня не было разницы... После года тёмного одиночества - для меня не было никакой разницы, и... Никакой боли в сердце, наверное. Впервые за все минувшие месяцы.

Свобода. Пьянящая сильнее ярости, сильнее бессознательного страха... Моя, моя собственная свобода. Свобода без теней, кукол, жриц и татуированных покойниц.

Новая жизнь... С этого мига я должен был открыть для себя совершенно новую жизнь. С этой ночи. С каждой секунды этой ночи, с каждого вздоха, с каждого стона!

...В моей комнате было темно и тихо. И тепло. Совсем как когда-то...

Акане уже заснула слева от меня, милая и жизнерадостная вопреки всему. Она лежала на моём плече и тихонько посапывала, совсем как маленькая забавная кошечка...

Я бросил короткий взгляд за окно, на этот раз зная, что снаружи не появится новых видений, после чего снова посмотрел в потолок. Со старой жизнью было покончено, я снова мог смотреть вперёд, а не назад, снова готов был жить ради кого-то живого, ради той, по чьим жилам бежит настоящая, горячая кровь, и чьё сердечко будет учащённо стучать в моём присутствии...

Мне хотелось жить. Хотелось простить Рю, признать, что у него просто не было другого выбора, что он не мог отказать, когда любимая нами обоими Акане попросила... Хотелось забыть о прошлом, забыть о проклятой деревне в горах, о маленьких жрицах, стучащих молоточками по длинным серебристым кольям, о татуированной девушке, один вид которой способен привести в ужас любого из живущих.

В моём новом мире больше не было места для этих страхов. Не было.

Бесшумно и мягко дверь в спальню отворилась. В её движении не было таинственности, не было ни следа загробного таинства. Она просто скользнула наружу, уступая столь же простому усилию чьей-то руки.

А потом в комнату вошла она. Девушка в длинном чёрном кимоно, лица которой не было видно из-за ширмы гладких красивых волос. Её осторожные, чуть нежные шаги не имели ничего общего с перемещением призрака, но всё же в этом странно знакомом облике существовали настолько яростные очертания ужаса, что один взгляд в сторону странной незнакомки пресекал воздух на полпути к лёгким.