Серебряные стрелы

– Все вы слышали братья недавнюю историю о целителе, не отрёкшемся веры предков, которого преследовали Элисандра и Первосвященник, обвинив в колдовстве и ереси, но которого предал смерти, наш возлюбленный брат Бальтазар. – Взял слово Мельхиор, верховный жрец, равный по авторитету среди верующих фигуре Бальтазара. Соперничество между ними длилось уже много лет. У каждого теперь нашлись свои последователи и хотя формально они не были в ссоре, разница в трактовке того или иного места священной книги приводила к жарким спорам и всё закончилось в конце концов тем что живя в одном городе они почти перестали, видится и общались между собою через посредников. В глубине души Мельхиор, выходец из бедных кварталов Нижнего города завидовал Бальтазару, волею проведения, родившегося в богатой семье династии потомственных жрецов. Роскошь являлась постоянным спутником Бальтазара и выбор дальнейшей судьбы оказался предопределён: не стать священником он просто не мог. Мельхиор же рос в нищете, страдая от голода и нужды, и добился всего, что имел к пятидесяти годам по воле Бога, собственных способностей, упорства и случая. – И я обвиняю тебя, Бальтазар в убийстве из–за гордыни, дурманящей твой разум. Ты возгордился силой своей и мудростью, приравняв себя к Богу, ведь только тот, кто дал нам жизнь может её и отнять.

– Но разве не сказано в Священных книгах: «Остерегайтесь лжепророков, что придут к вам в овечьей шкуре, а внутри – хищники по сути своей. И дадут они великие знамения и чудеса, чтобы прельстить и избранных. Но пророка того должны вы предать смерти, за то что уговаривал вас отступить от Бога».

– И ещё сказано: «Не судите, да не судимы будете».

– В чём же вина моя, в том, что следую букве закона? Ведь сказано было пророками: «Не уповайте на человека, коего дыхание в ноздрях его, а надейтесь лишь на Господа нашего». Не в том ли причина твоих обвинений, что хочешь ты, просто избавится от меня?

– Никто не спорит, Бальтазар, что мало есть тех, кто знает лучше тебя Священные книги, – усмехнулся Мельхиор в ответ на это. – Но следуя букве закона не обязательно казнить людей не похожих на тебя, лишь потому, что не можешь ты осмыслить причину всей непохожести. И да, ты прав, велик Добрабран и всё королевство его, а только тесно нам в нём с тобою. Беда братьев наших не в гонениях Первосвященника, а в том, что видим мы друг в друге врагов – лишь в единстве наша сила и наше спасение. Но слишком разные мы с тобою, чтобы быть вместе и не смерти я твоей жажду, а справедливости. Я обвиняю тебя, в напрасном убийстве и пусть рассудит нас Братский круг.

– Ничтожны твои обвинения, но в чём–то ты прав. Я соглашусь с твоими словами, предоставив судьбу решению братьев, хотя и не чувствую за собою вины. Но прежде чем вы скажете слово своё, братья, хочу спросить вас, кто думает так, как брат наш Мельхиор?

Экзархи сидели в порядке значимости и самые низшие по рангу первыми поднимали свой посох, что помогал им в дороге и был грозным оружием в умелых руках. Девять из десяти голосовавших жрецов подняли жезл, что означало «Да», лишь Роланд, преданный Бальтазару не сделал этого. Подобное обстоятельство смутило Бальтазара, он считал, что его сторонников больше чем противников, а оказалось, что остался один. Было ли это следствием сговора, подкупа, запугивания или они поступили так от чистого сердца, не одобряя его поступка, уже не имело значения. Опальный жрец остался в меньшинстве, и обида на братьев, что знали его гораздо дольше, чем казнённого им лжепророка, а многие из которых были обязаны если не всем, то многим, кольнула сердце, и он ответил: – Ну что же, раз братья решили, пусть будет так. Я пойду по Кругу.

Это был ритуал, сохранившийся с незапамятных времён, когда человек, которого предавали суду, шёл по кругу сидящих в креслах жрецов, и каждый должен был принять решение, вложив в потемневшую от времени бронзовую чашу Судьбы деревянный кружок определённого цвета. Чёрный цвет означало «виновен», красный – «нет», а круг без окраса говорил, что судья воздерживается от принятия решения.

Взяв чашу, Бальтазар пошёл по кругу. Жетоны были окрашены лишь снизу, их клали бесцветной стороной вверх, в специальные отверстия, соблюдая таинство голосования. В душе его оставалась надежда что, голосуя тайно, братья изменят решение, но когда он достал подставку с лежащими в них фишками и перевернул окрашенной стороной вверх, вставив дощечку в специальные пазы, оказалось что все они чёрного цвета.