Серебряные стрелы

– Я услышала Вас, лорд Хелфорд. Вам позволят беспрепятственно покинуть замок, взяв с собой всё, что Вы пожелаете. Больше мы уже вряд ли увидимся, так что прощайте и не держите на меня зла.

– Я давно простил тебя, девочка, и пусть Боги помогут тебе, – произнёс старик, глядя вслед удаляющейся Мариам, пока та не скрылась в полумраке зарева догорающих пожаров.

К следующему утру огонь был потушен, завалы разобраны и похоронные команды приступили к погребению трупов. Тело Элиота Ксандера так и не нашли, то ли был он изувечен до неузнаваемости, то ли лежал где–то до сих пор не найденный. Мысль о непогребённом друге тревожила канцлера, занимавшегося осмотром замка, над которым уже реяли стяги с пятиконечной звездой из соединённых друг с другом мечей.

Владения опального барона с трёх сторон омывались набиравшей силу рекой и когда в верховьях снега таяли, Лея часто выходила из берегов, наполняя пологий берег влагой и отлично удобряя его. В долине хорошо рос яровой хлеб, и травы для сенокоса и эти земли станут настоящий житницей королевства, географически расположенного так, что только две из пяти его провинций в полном объёме обеспечивали себя зерном. Неурожаи случались довольно часто и во избежание паники, обычно провоцирующей недовольство черни следовало иметь хороший запас.

От размышлений Великого Канцлера отвлекла суета у разбитых ворот, которые плотники спешно приводили в обороноспособное состояние. Запряжённая волами крытая повозка после препирательств с охраной въехала внутрь двора и из неё с трудом выбрался, не ступая на распухшую правую ногу… сир Молчаливый. Походный лекарь лишь недовольно качал лысой головой и, подойдя к Канцлеру, ворчливо начал, растирая предплечье, воспользовавшись тем, что сам Ксандер ничего сказать не мог:

– Милорд, я был категорически против этого визита. У Вашего парня сломана нога, но он так схватил меня за руку, что едва не оторвал её.

– Это он может, – чувствуя радость и огромное облегчение, но в то же время некую неловкость, от того что так жестоко обошёлся с ним, ответил Сириус, разглядывая друга. Честно говоря, в душе он уже попрощался с ним и не ожидал увидеть живым. – Просто удивительно как он не погиб, упав с высоты почти в пятнадцать ярдов.

– О чём Вы? – удивлённо посмотрел на него лекарь. – Он свалился с внутренней части стены, пролетев от силы десять футов, приземлившись не на землю, а на полотняную крышу шатра.

– Тогда как же он сломал ногу?

– Не знаю. Возможно, при штурме в него попали камнем из пращи, но во время боя он не придал этому значения, а потом травма дала о себе знать. Всё, что ему теперь нужно это покой; если кости срастутся неправильно, в лучшем случае это приведёт к хромоте. – Элиот с искажённым от гнева лицом, замотал головой со слипшимися от крови волосами, и хотел было снова схватить доктора, но тот, имея уже представление о силе рук бывшего циркача, сумел увернуться.

– Сделаем так, сир. Сегодня же Вы отправитесь в свой замок и будете находиться там под наблюдением лекаря до полного выздоровления. Во дворце достаточно и одного уродца, – Ксандер сделав жалостливое лицо, поднял огромные ладони к небу, призывая в свидетели, творящейся, по его мнению несправедливости, но Сириус был неумолим.

***

Послы возвращались из Зелёного Дола с плохой, но ожидаемой вестью и называлась она война. Договор, который на протяжении многих лет подписывали владыки севера и юга был разорван, как разорвались всяческие отношения между двумя государствами. Теперь даже родственники на чужой территории стали врагами. Но об этом пока знали лишь два человека, въезжающие в город через Северные ворота на пыльной карете, запряжённой шестью взмыленными лошадьми.

Королева ждала с нетерпением их возвращения, хотя и понимала, что Лорды Севера вряд ли выполнят требование освобождения Кротовьих Нор с выплатой ущерба и это означало, что её давно не воевавшей армии придётся идти в бой. Но когда слуги доложили что карета послов стоит у Высокого замка, известие это застало Элисандру врасплох. Когда-то гонцу принёсшего дурную новость безжалостно рубили голову. Ситуация не менялась но от этого монархам прошлых эпох становилось наверное легче. Властительница Добробрана с радостью бы так сейчас поступила, ощущая как раздражение и затаённый страх, шевелятся в её душе, как всегда бывало у неё перед очередным серьёзным испытанием.