Серебряные стрелы

– Да, действительно, воевать нам есть за что, – произнесла королева, сидевшая положив руки на подлокотники трона. Неглубокое декольте тёмно синего платья открывало не столько грудь, сколько красивое ожерелье на ней и длинную шею, со слегка обвисшей кожей под подбородком. Серо–голубые глаза были серьёзны, губы сжаты в узкую линию, на плечах её скованная золотой пряжкою висела белая мантия, а на голове, поверх красиво уложенных длинных тёмно–русых волос лежала золотая корона, вверху которой шли украшенные драгоценными камнями острые клинья. – Ведь северяне не зависимо от того виновны они в жестоких убийствах или нет вторглись в наши пределы.

– Моя королева, – вновь подал голос Хранитель Печати. – Хотелось бы узнать у барона Хелфорда об обстоятельствах, предшествовавших нападению. Ведь отряды наших сорвиголов довольно длительное время разоряли приграничные земли, и если барон был как–то причастен к этому, то это многое объясняет.

– Но не даёт ответ на главный вопрос, – хлопнув ладонями по подлокотникам, перебила его Элисандра, – что нам делать дальше. Армия не воевала двадцать лет, и пехота её состоит в основном из крестьян поместных землевладельцев, занятых сейчас уборкой урожая. У противника примерно такая же картина, с одним лишь отличием: их войско не так давно прошло сквозь горнило междоусобной войны и является более сплочённым и дисциплинированным чем наше. Барон Хелфорд тяжело ранен и не известно поправится ли вообще. Все кто был, так или иначе причастен к этим нападениям, мертвы, и как же теперь нам решить эту проблему: оставить всё, как есть или идти отвоёвывать отобранную территорию? Что думаете об этом вы, милорды?

У членов королевского совета на поясе висел короткий деревянный меч. Подняв его той или иной стороной, каждый высказывал своё мнение: рукоять означала, нет, поднятое вверх лезвие говорило да. Почти все из явившихся сегодня вельмож высказались за начало военных действий, лишь несколько воздержались от принятия решения, не подняв деревянное «оружие» вовсе.

– Итак, господа, – подвела итог совета Элисандра, зябко кутаясь в плащ, – жребий брошен. Сзывайте рыцарей, пусть идут без ненужного промедления к Вороньему камню; когда армия будет готова, мы нанесём ответный удар.

Вороньим камнем прозвали одиноко стоящую чёрную скалу находящуюся посередине приграничной полосы земель королевства и являвшуюся удобной точкой сбора и дальнейшего продвижения вглубь территории северян. На военном совете будет решено, пойдёт ли войско к Зелёному Долу или начнёт с освобождения Кротовьих Нор. Маховик войны был запущен, и известие о грядущих испытаниях разлеталось по округе из уст в уста, и кто-тошёл записываться добровольцем во вспомогательные отряды, а кто-тостарался уехать подальше со своею семьёй.

***

В возвышавшемся над рекою каменном особняке заканчивались последние приготовления к предстоящей встрече экзархов Отвергнутого Бога. Было утро, и солнце, поднимаясь на небо, сквозь три полукруглых окна залило лучами просторную залу с медной треногой посередине, где горела чаша со священным огнём. Находясь в круглой башне, по периметру которой шли двенадцать окон, эта зала весь день имела доступ к свету. На ночь окна закрывались ставнями, но с рассветом открывались вновь.

Вокруг горящей чаши стояло двенадцать кресел, по числу жрецов, верховными из которых считались лишь шесть, хотя только двое из них на самом деле являлись таковыми, остальные же ещё готовились к вступлению в сан. Но таким, было, правило и жрецы, заходя по одному в покинутую слугами залу, занимали свои места. Когда все двенадцать оказались на месте, один из них которому доверили председательствовать на совете взял слово:

– И так братья вот и собрались мы в это трудное время, по зову благочестивого Мельхиора. Пусть же он сам объяснит нам, зачем собрал всех здесь, я же от себя могу только поблагодарить вас, за то, что откликнулись на мой зов. – Двенадцать экзархов представляли разбросанные по королевству и за его пределами церкви Отвергнутого Бога, являвшиеся тайными сообществами людей, не предавших попранное божество и продолживших ему служение, существуя на пожертвования.