Серебряные стрелы

– Если Вы так упрямы, что готовы расстаться с жизнью из–за глупых надежд, это Ваше дело, но пожалейте своих родных и близких Вам людей. Клянусь честью, им дадут беспрепятственно покинуть замок.

– У того кто нападает на женщин и избегает открытого боя не может быть чести! Если вы снова решите повторить старый фокус, то я организую вам тёплую встречу, – отрезал барон; поняв бессмысленность переговоров, сир Сайман, махнул рукой, и воины покатили к воротам донжона таран. Сквозь бойницы и окна летели стрелы, камни, горящая пакля и кувшины с горючей смесью. Скрытый сгущающимся мраком внутренний двор осветило зарево пожарищ, но окованный железом таран, раз за разом наносил удары и ворота, не такие крепкие, как в крепостной стене всё же были разбиты. Винтовая лестница внутри башни шла справа налево и солдаты, штурмующие её, подставляли незащищённый правый бок неприятелю. Решив не терять людей, сир Батлер, приказал, закидав нижнее помещение деревом, поджечь его и тогда защитники, если не сдадутся на милость победителей либо сгорят, либо задохнуться. Огонь уже вовсю лизал стены последнего прибежища барона, когда он всё–таки запросил пощады, страдая от полученных в бою ран и дыма. Пока одни крючьями растаскивали горящие брёвна, другие помогали по приставным лестницам спуститься сторонникам Хелфорда, его же и других тяжелораненых опускали на верёвках.

– Рад, что Вы прислушались к голосу разума и очень жалею, что не сделали этого раньше. Если бы Вы сразу выполнили наше требованье, это спасло бы многие жизни, – подходя к лежащему на носилках барону, произнёс Сириус, помня о погибшем при штурме Ксандере. Люди последними видевшие силача живым рассказали, что потеряв равновесие, он упал со стены. Канцлер приказал найти его тело, но в кромешной тьме даже при свете факелов сделать это было не просто, в груде трупов своих и чужих воинов и поиски отложили до утра.

– А, ну как же могло обойтись без тебя, гадкий уродец. Если не ошибаюсь, ты сын Бумажного Червя, возомнившего себя вершителем судеб. Я поступил, так спасая не себя, а ни в чём не повинных женщин и детей, которых ты готов был сжечь заживо.

– Вы вините меня в случившемся сэр, но виновны в это лишь Вы. И честно говоря, я не понимаю причины этих оскорблений – Вы защищали свой замок, а я целую страну.

– Да всё ты понимаешь, – пытавшийся подняться барон застонал от боли и бессильно опустился на носилки. – Тебе глубоко плевать на сожжённую мельницу и всё остальное, единственное чего ты хотел, это захватить мои угодья и эти чёртовы Мстители, сами не зная того отдали замок в твои густо залитые кровью лапы.

– Кстати, где они? Впрочем, какая разница, взяв эту крепость, мы прекратим набеги и каждый, кто решит напасть на подданных Его Величества, будет знать, что развязывает войну. Милорд, я бы с радостью прикончил Вас собственными руками, но люди, которым я не могу отказать просили меня сохранить Вашу никчёмную жизнь.

– Да, и кто же просил тебя о такой милости? Среди моих друзей нет человека, который снизошёл бы до общения с тобой.

– Его попросила об этом я, – ответила стоявшая за канцлером женщина в накинутом на голову капюшоне плаща. Услышав её голос, старик вздрогнул, в отблеске огня на лице барона стали заметны следы внутренней борьбы, словно он не мог поверить в это и наконец, ответил изменившимся голосом: – Мариам де Боневуар. Я был уверен, что Вас давно нет в живых и слухи о Вашем появлении то там, то здесь не больше чем досужий вымысел. Только думаю, что лучше бы Вам так и остаться среди мертвецов.

– Вообще–то я Ваша королева, лорд Хелфорд, единственная законная наследница трона моего отца и это я могу доказать своей голубою кровью.

– Давно меня не называли лордом. Вот уже двадцать лет как Элиссандра королева Добробрана, я клялся ей на верность и клятвы не нарушу. Нет больше могущественного лорда, принимавшего вас из рук повитухи и чьё взволнованное лицо было лицом первого человека, которого Вы увидели в этом мире, а есть старый пьяница барон Хелфорд, лишённый своих привилегий и большей части земель из–за того, что поддержал Вас однажды. Больше я не повторю той ошибки, стоившей жизни моим сыновьям, павшим за Вас в долине Дев, так что не будем ворошить прошлое. Подойдите лучше поближе, я скажу Вам пару слов наедине, – женщина приблизилась к нему и, вглядываясь в её лицо, опальный барон лишь сокрушённо посетовал: – Я больше не узнаю Вас, вот что делает с человеком время.

– Время и искусство Грегори Томпсона.

– Бедный сир Грегори. Он был всегда безнадёжно влюблён в Вас, это чувство исковеркало его жизнь, а он по–прежнему рядом. Вы зря связались с ним, миледи, – кивнул барон в сторону удаляющегося Канцлера. – Он использует Вас, а когда Вы перестанете быть ему нужны, просто уничтожит.

– Он использует меня, а я их с Рей Гардом. Как–нибудь я разберусь с этим.

– Вы не ведаете что творите, миледи. Перехитрить его, всё равно, что обмануть дьявола.