Серебряные звезды

Сташек в нижнем белье подбежал к двери и стал объяснять полицейским, что в доме никого нет и что он боится открывать. Немцы в ответ начали бить сапогами в дверь и орать: «Ты, польская свинья, открывай!» Делать было нечего, пришлось впустить незваных гостей. Я подошел к двери с пистолетом в одной руке и гранатой — в другой, большим пальцем левой руки я вытягивал чеку. Отодвинув железный засов, я ударом ноги распахнул дверь и бросился на стоявших у порога гитлеровцев с криком: «Хенде хох! Партизаны!» Двое полицейских сразу подняли руки, а третий бросился бежать.

— Держи их на мушке. Если кто шевельнется — стреляй! — приказал я Годзицу и бросился за убегающим. Гитлеровец намеревался спрятаться за срубом расположенного неподалеку колодца, когда я выстрелил ему вслед. Он сразу же остановился как вкопанный.

— Назад! — приказал я по-немецки. Перепуганный фриц послушно вернулся во двор.

Разоружив немцев, мы втолкнули их в избу. Оказалось, что это патруль из соседнего Хробжа. Их послали к старосте за подводами.

Я вспомнил этот случай из-за той самой гранаты, с помощью которой я решил обороняться, но которая так и не взорвалась.

Печальнее закончилась история древнего ружья Бронека. Во время одной из схваток с немцами патрон застрял в стволе, а вылетевший под напором пороховых газов затвор перебил ему ключицу.

Подобное оружие было в то время у многих партизан. Но, как правильно заметил на одном из первых совещаний штаба округа бывший командир нашего отряда Ян Швайя, «на фрицев мы пойдем и с одними топорами». С тех пор за ним и осталось прозвище Секера (Топор), ставшее партизанским псевдонимом.

В конце 1943 и начале 1944 года положение, разумеется, изменилось коренным образом. С каждым днем становилось все больше трофейного оружия. С конца июля 1944 года советские самолеты начали регулярно сбрасывать нам оружие от Штаба польских партизан[14].

* * *

Дорога из Бугая в Колкув крутыми спусками и подъемами вилась по дну глубокого оврага. На краю оврага, который ныне остался в стороне от проложенных уже после войны дорог, там, где когда-то начиналась лесная тропинка, ведущая в деревню Садкувка, рос густой ольшаник. В годы оккупации на этом месте стояла покосившаяся сторожка лесничества Бугай, находившегося когда-то на территории владений маркграфа Великопольского. В сторожке мы часто останавливались передохнуть.

11 октября 1943 года немцы неожиданно устроили облаву. Это была первая крупная операция против партизан Гвардии Людовой в нашем районе. В ней принимало участие в общей сложности около трех тысяч гитлеровцев.

Эсэсовцы в черных мундирах, рассыпавшись цепью, медленно продвигались со стороны Бугая в направлении Колкувского леса. Первые выстрелы раздались у сторожки. Наше соединение, в состав которого входили отряды Гвардии Людовой Тадека Бялого, Секеры, Стефана Коли и Зигмунта, отойдя от Садкувки, заняло оборону на высотах Колкувского леса.

В это время неподалеку от леса копали картофель на своих полях Юлиан Пивоварский из Колкува и Юзеф Слива из Млодзав. Гитлеровцы загнали их в лес и расстреляли.

Вскоре эсэсовцы наткнулись на наши огневые позиции. В лесу разгорелся жаркий бой. Гитлеровцы пытались продвинуться вперед, но под меткими выстрелами партизан вынуждены были топтаться на месте. Уже после первых залпов на небольшой поляне осталось восемнадцать вражеских трупов.

Опустилась ночь. На утро следующего дня немцы возобновили облаву, но и на этот раз им не удалось уничтожить партизан. Гитлеровцы подтянули к лесу минометы. Град мин обрушился на наши позиции. Осколки срезали ветви деревьев, взрывы подбрасывали высоко в небо куски дерна. Во второй половине дня в бой вступили немецкие бронемашины и артиллерия. Однако партизаны были уже далеко.

Разозленные неудачей, эсэсовцы устроили новую облаву: на этот раз не на партизан, а на жителей окрестных деревень. Поблизости, от лесничества в Позорах они расстреляли шестидесятилетнего Станислава Гренду, его брата Юзефа Гренду, сына Яна Гренду и зятя Юзефа Лозя, а также Петра Витеса, Францишека Матуру, Станислава Золковского (все из Колкува) и лесника Юзефа Липеца из Бугая. Убитых немцы оставили в лесу и запретили хоронить их, чтобы запугать остальных крестьян.

Несколько часов спустя в хозяйстве Юзефа Моздженя в деревне Бугай гитлеровцы обнаружили укрывавшегося там четырнадцатилетнего еврейского мальчика. И его постигла судьба крестьян из Колкува.

Так гитлеровские палачи под видом борьбы с партизанами расправлялись с безоружными крестьянами Пиньчувского повята.