Серебряный блик. История русалки с серебряной звездой

Серебряный Блик победоносно подняла свободную руку вверх.

– Да!

Она была самой быстрой русалкой в море. Самым быстрым существом в океане… Быстрее были только акулы. «Но если я могу оседлать акулу, – думала она, – тогда я сильнее её и однажды я стану быстрее, чем любая из них».

Вдруг акула завертелась так быстро, что Серебряный Блик едва удержалась. Она наклонилась и вцепилась в чудище ещё крепче. Они поднимались всё выше и выше так быстро, что Серебряный Блик пришлось зажмуриться.

«Мы же плывём к поверхности!» – подумала Серебряный Блик. Нужно спрыгнуть. Отстать. Сирены договорились всплывать лишь один раз в год, только чтобы спеть Зимнюю Песню. Так нельзя!

Но Зимняя песнь звучала так редко. Только в день зимнего солнцестояния. И длилась лишь ночь. Раз в сезон. А Серебряный Блик продолжала мечтать о поверхности.

Мама рассердится, если она всплывёт вот так.

«Дыхание», – думала она, приближаясь к поверхности.

Серебряный Блик видела голубое небо, раскинувшееся над морем.

– Мой океан – моя безопасность. Безопасно только в океане, – повторяла она себе.

Акула прибавила скорость.

– Поверхность – дыхание. Поверхность – песня.

Серебряный Блик пригнулась.

Акула прорвалась на поверхность, но Серебряный Блик крепко вцепилась в неё, жадно втягивая воздух. Акула продолжила рассекать морские воды.

Серебряный Блик решила проверить, сможет ли удержаться верхом. Она подняла обе руки вверх, растопырила пальцы и позволила ветру и солнечному свету течь сквозь них.

Она всплывала лишь раз, ночью, с другими сиренами. Ночью было безопаснее. Ведь ночью люди спят, и у русалок больше шансов остаться незамеченными. И этот солнечный свет, и этот день теперь казались настоящим чудом.

– Лето, – выдохнула она. Как же ей нравились звуки речи. – Я. Люблю. Лето! Редунда…

Вдруг раздался чей-то вопль.

– Сирена! – прохрипел кто-то.

Серебряный Блик повернула голову, черные волосы хлестнули её по лицу. Как раз вовремя, чтобы увидеть огромный корабль с поднятыми чёрными парусами. Он нёсся прямо на неё.

– Ныряй! – закричала Серебряный Блик.

Она обвила руками акулий плавник и прижалась к нему, пока чудище ныряло.

Ржавый гарпун рассёк воду в сантиметре от её руки.

Серебряный Блик посмотрела вверх. Корабль всё ещё нависал над ней, закрывая солнце. Порой пожилые русалки с такой теплотой вспоминали корабли. Они рассказывали, что, проникая через их тонкие паруса, солнечный свет производил иное впечатление. Изящные корпуса кораблей словно парили над горизонтом.

Времена изменились. Серебряный Блик знала, что никогда не будет с теплотой рассказывать своим детям о кораблях. Теперь они полны охотников, монстров, которые только и ждут новых жертв. Корабли напомнили ей про истории о стервятниках, которые кружатся над землёй.

– Глубже, – Серебряный Блик поглаживала акулу по спине. – Ныряй глубже.

Вдруг чья-то рука схватила Серебряный Блик за запястье, стянув её с акульей спины.

Она повернулась и увидела разъярённую Палладию. Королева заставила её остановиться и замерла в ожидании. Акула, освободившись, обнажила зубы и поплыла прямо на них.

Палладия оскалилась в ответ. Косы разлетелись вокруг её лица как языки пламени. Каждая чешуйка на её хвосте поднялась, уперлась в соседнюю, образовав острый блестящий конус.

Когда акула поняла, что с ней рядом не безрассудная русалка, а сама королева морей, она взмахнула хвостом и уплыла прочь в темноту. В тот день Серебряный Блик почувствовала, что её мать изменилась: королева становилась по-настоящему дикой, когда возникала необходимость. Серебряный Блик решила, что именно поэтому она чувствует себя в безопасности рядом с матерью.

«Она такая же, как я, – думала Серебряный Блик. – В её душе живёт буря».

Палладия медленно повернулась. Она протянула руку. Серебряный Блик нерешительно взяла её за руку.

– Что, если бы эта акула решила сделать тебя обедом, а не всадником, которого нужно довезти до поверхности? – спросила Палладия. – Что, если гарпун угодил бы не в воду, а в твоё сердце?

Серебряный Блик хотела возразить, она чувствовала, как негодование растёт у неё внутри с того самого момента, как мать сдернула её с акулы.

«Я могу говорить с акулами, и они повинуются мне, – хотела закричать она. – Я могу позаботиться о себе на поверхности».

Но слова не складывались в фразы.

Она не ожидала увидеть столько боли в глазах Палладии.

Серебряный Блик ослабила хватку.

– Я больше не ребёнок. Я могу защитить себя.

– Дети берут пример с тебя, – сказала Палладия. – Они хотят быть как Серебряный Блик – самая красивая русалка. Мы должны научить их бояться хищников – акул и моряков, а не гоняться за ними.

– А ещё мы учим их прятаться в океане, – сказала Серебряный Блик. – Мы не живём здесь. Мы прячемся. Просто заползаем в кораллы, как монстры, которыми нас считают люди.

– И чему же, по-твоему, мы должны учить их? – раздражённо спросила Палладия. – Быть бесстрашными?

– Быть бесстрашными невозможно, – ответила Серебряный Блик. – Но я думаю, они должны быть смелыми. Я считаю, они должны научиться седлать акул и волны и уворачиваться от ржавых гарпунов.