Серебряный блик. История русалки с серебряной звездой

«Земля была дикой, – говорила мальчишке бабушка. – Но моря были ещё более дикими. Люди правили землёй, а сирены водами. Мы танцевали под их музыку на берегу».

– Давай, мальчишка! Будь мужчиной! Бросай, бросай! – кричал моряк. – Пусть она нас запомнит.

Мальчишка поднял руку. Закрыл глаза и сделал, что велено.

Серебряный Блик помогла последней русалке выбраться из сети. Она смотрела, как освобождённые уплывают вглубь. Затем взглянула наверх ещё раз. В тот самый миг на неё полетел ржавый гарпун.

Она выгнула спину, уходя от удара, но гарпун был быстрее и попал ей в ключицу, оставив рваную рану.

Воды снова окрасились красным. Она зажала рану рукой и помчалась к затонувшему кораблю.

* * *

Освобождённые русалки плыли домой. Они плакали. Ликовали. Держались поближе к своим родным. Они объявили Серебряный Блик героиней. Но Серебряный Блик казалось, что всё это ей снится. Она ничего не чувствовала. Всё, что происходило вокруг, казалось таким бессмысленным.

– Принцесса Серебряный Блик, – сказал один из старейшин, протянув ей кинжал. – Я заметил его блеск, когда упал в воду. Вы самая смелая из всех сирен! Вы смелее самого короля.

«Смелая? Достаточно смелая, чтобы убивать? Делать то, что пытались сотворить эти моряки?» – подумала она.

Вдруг глаза русала расширились:

– Так вы же ранены, дитя!

Смелая. Серебряный Блик вспомнила безжизненный хвост, свисавший с борта. Смелая. Она вспомнила про моряка, которого утянула в океан, и его глаза перед тем, как она… Серебряный Блик оттолкнула старейшину и опустила кинжал в ножны. А затем бросилась прочь. Она плыла часы. И дни…

Серебряный Блик плыла так долго, что её внутренности стали холоднее ледяных вод, окружавших её. Не важно, как близко ко дну она плыла, её сердце тянуло её ещё ниже. Не важно, какими тёмными были найденные ею пути, она хотела, чтобы они были ещё темнее.

Серебряный Блик смогла стереть алые пятна с рук, но не с чешуи. Она тёрлась о скалы снова и снова. «Что же я наделала?» – спрашивала она себя. Новый шрам начинал пульсировать в ответ. Серебряный Блик положила голову на подстилку из голубого морского мха. «Я никогда не хотела сражаться. Не собиралась убивать». Она раскрыла ладони и протянула руки к свету, который освещал дно океана. Закрыв глаза, она вспомнила дни, когда мир был цельным, когда людские сердца были добрыми. Или это были лишь сказки? Те времена вообще были? Наступят ли они вновь? Она думала о семье. Об их старом замке. Представляла ветки кораллового сада, слегка колеблющиеся в воде. Серебряный Блик скучала по тому, как тени кораллов ложились на её лицо. Она закрыла глаза и уснула, а её слезы смешались с солёными водами моря. Ей не было дела до того, проснётся ли она.

Вдруг в воде что-то шевельнулось. Серебряный Блик едва почувствовала это движение, но мгновенно проснулась. Оказалось, она слишком ослабла, чтобы двигаться. Русалка моргнула и зацепила взглядом чей-то плавник. Возможно, её нашла стая акул. Или команда ныряльщиков. Ей было всё равно. Она закрыла глаза. Холодная рука коснулась её лица:

– Проснись, моя странница.

Серебряный Блик подняла ресницы и заглянула в глаза матери. Она не видела в них ни гнева, ни злости, только сочувствие.

– Я не хотела убивать человека, – сказала Серебряный Блик. – Я хотела лишь…

– Тсс, – Палладия провела рукой по волосам дочери. – Ты защищала свой народ. Ты оборонялась. Ты не должна винить себя в том, что случилось.

– Все возненавидят меня за то, что я сделала.

– Никто не возненавидит тебя. – Королева взяла дочь за руку и нежно потянула за собой сквозь тёмные воды. – А теперь отдохни. Я пришла забрать тебя домой.

Спустя месяцы зимние воды снова призвали русалок к острову. Но Серебряный Блик не хотела петь. И всё же она всплыла вместе с остальными, чтобы увидеть снегопад. Кристаллы льда заблестели в русалочьей чешуе. Сирены дрожали во время пения. Они пели о тех, кого любили и потеряли, о морском замке, о смелой девочке, которая спасла их от смерти. Они пели о светлом будущем, где не будет ни конца, ни начала, ни кинжалов, ни разбитых сердец. А ещё они пели новую песню без слов – ту, что Серебряный Блик слышала впервые.

– Это, – сказала Палладия, – песня прощения.

Серебряный Блик положила голову на плечо матери.

– Но я уже знаю, что вы простили меня.

– Да, – сказала Палладия. – А теперь пришло время тебе самой простить себя.

* * *

Охотники больше не заходили в те воды.

– В морях сотни русалок, – говорили они. – Но в этой части океана водится русалка-монстр.

Так русалки, занявшие утонувший корабль, зажили мирной жизнью.

Как-то туманным утром Серебряный Блик и Палладия всплыли и уселись на прибрежные камни. Они смотрели на матерей, которые приводили своих детей на берег. Женщины, жившие в этой части суши, носили яркие одежды. Издалека, собравшись вместе, они напоминали Серебряный Блик о морских стёклах, которые она собирала в замке. Эти виды дарили ей спокойствие, но его было недостаточно. В её душе всё ещё жила буря.

– Остров, – сказала Серебряный Блик. – Он кажется мне таким знакомым.