Серебряный дракон

Дракон с громовым лязгом развернул крылья, каждое из которых могло покрыть десяток всадников. Крылья, как и весь дракон, были серебряными и бряцали при любом движении, словно римский легион, идущий в бой. Но дракон не собирался взлетать. Он просто красовался перед миром и самим собой.

Человечек на лошади не представлял для дракона никакой опасности, и потому внимание чудовища было привлечено восточным магом. Магистр Ойянут, уже не заботясь о сохранении лица и забыв о книжных заклинаниях, отползал на четвереньках, стараясь стать как можно незаметнее.

Первым надо бить того, кто бежит, чтобы он не успел удрать.

Жуткая пасть раззявилась, испустив клубы дыма, меж клыков показался длинный и гибкий язык. Он был тёмно-синего, почти фиолетового цвета. Заморские путешественники рассказывают, что такого же цвета язык отличает южного зверя жирафа, что рождается от соития гиены, леопарда и антилопы. Но, как бы ни был велик жираф, язык его не может идти в сравнение с языком дракона.

Магистра Ойянута дракон слизнул, словно хамелеон неосторожную муху.

За это время верный конь принёс сэра Гелиота вплотную к драконьему боку.

Когда дюжий кузнец тяжёлым молотом проковывает раскалённую крицу, слышится звук, подобный тому, что раздался от встречи закалённого наконечника копья с серебряной бронёй. Оружейная сталь прочней мягкого серебра, но наложенные внахлёст чешуи копьё пробить не сумело. Древко переломилось, сэр Гелиот вылетел из седла, конь упал на колени, а дракон, кажется, и не заметил удара.

Сбитый с ног конь поднялся и той же рысью промчал прочь. Гелиот, чья нога зацепилась за стремя, волочился следом, разбрызгивая грязь.

Дракон удивлённо повернул голову, дохнул пламенем. Не достал, но догонять не захотел, а сложив крылья, скрылся в своей расщелине.

Гелиот очнулся в фургоне. Во всём его теле не было места, которое бы не болело. Обе руки были забинтованы по локти и едко пахли незнакомой мазью. Левая нога, зажатая лангетками, задрана к потолку.

Доктор Брамус придирчиво разглядывал раненого, наклоняя голову то к одному, то к другому плечу.

— Великая вещь — воображение! — поставил он диагноз. — Достаточно придумать, что у тебя сломана нога — и кость хрустнет.

— Погоди, вот поднимусь, так тебе две сломанных ноги придумаю.

Особо смеяться было не над чем, поэтому доктор Брамус промолчал.

В фургончик вошла Тала, погремела какой-то посудой, принялась поить раненого отваром болотной травы. Гелиот не сопротивлялся, видать вспомнил события минувшего дня. Хотя, что он мог видеть сквозь заляпанную прорезь шлема? И вряд ли Гелиот был в сознании, когда девушка единым движением посоха остановила бешено мчащегося коня. А ведь рыцарский конь, это не стадо баранов, послушное движению хозяйской палки. Тем не менее, конь остановился и стоял, крупно вздрагивая и кося глазом, пока Тала, ругаясь сквозь зубы на тайном пастушьем языке, освобождала нелепо вывернутую ногу рыцаря, сдирала неподъёмные доспехи, а потом, взвалив бесчувственное тело на закорки, пёрла его к фургону. Наверное, можно было довезти Гелиота, погрузив его на собственного коня, но тот, почувствовав себя свободным, отбежал подальше от места сражения, так что ловить его пришлось Николасу на следующий день.

— Боже, какой он огромный! — выдохнул Гелиот. — Он сюда не заявится?

— Нет, — ответила Тала. — Он не любит болота. От гнилой воды серебро может почернеть. Он выходит из своей норы только в случае крайней нужды. А вы, сэр, достойно сражались, и не ваша вина, что дракон уцелел. А это — ваш трофей, — Тала протянула рыцарю порытый окалиной наконечник копья, на самом острие которого висела пробитая и искорёженная пластина серебра. — Мастерский удар! Немногие смогли бы пробить чешую дракона. Свою чешуйку, которую вы одолжили перед битвой в качестве амулета, я вернула себе, а эта чешуя с груди дракона, несомненно, ваша.

Речь эта содержала лишь одну неточность: чешуя была не с груди, а с бока дракона. Выйти на чудовище грудью в грудь Гелиот не решился бы ни при каких условиях.

— Значит, я-таки сумел его ранить! — воскликнул рыцарь, принимая дар, и тут же охнул от боли в помятых рёбрах.

— Да, несомненно, хотя, скорей всего, рана уже затянулась и на этом месте образовалась новая чешуя. Драконы удивительно быстро регенерируют.

— Великолепная идея! — подал голос доктор Брамус. — Придумать такого дракона, как этот, но только ручного, и ежедневно обдирать с него кучу серебра. То-то можно обогатиться!

Гелиот подавился рыком, вызвав новый приступ боли, а Тала повернулась к Брамусу и мягко произнесла:

— Доктор, я вам советую подготовиться к походу. Сегодня ваша очередь сразиться с драконом.

— Как? Мы о таком не договаривались!

— А это не обязательно. Приехали сюда, извольте сражаться с драконом.

Доктор выскочил из повозки. Слышно было, как он кричит:

— Эй, как там тебя? Погонщик! Живо запрягай своих коров, и возвращаемся в город! Пошевеливайся, я тебе говорю!