Серебряный голос

Мальчик замялся.

— Мама и папа работают…

Учитель понимающе кивнул головой.

Всем хотелось чем-нибудь выразить сочувствие мальчику. Колхозница, сидевшая рядом, развернула на коленях платок и стала завтракать. Она протянула Юре большую румяную ватрушку и похвалила:

— Домашняя, вкусная! Возьми, Юра!

Он застенчиво отказался.

Девушки-студентки, порывшись в одном из многочисленных кармашков, нашитых по длине мешка, протянули пачку открыток.

— Любишь открытки? Бери! Ленинградские, товарищам покажешь.

От красивых открыток он не мог отказаться и, взяв их с заискрившимися глазами, тихо поблагодарил.

— Ты в каком классе учишься? — спросил учитель.

— В шестой перешел, — быстро ответил мальчик.

— Отметки хорошие?

Юра кивнул головой.

— А двойки хватал?

— Не-ет…

Проезжали мимо широкого поля учебного аэродрома. Кто-то из пассажиров крикнул:

— Смотрите! Смотрите!..

Высоко в небе летел самолет, из которого только что двое совершили прыжок. Купола парашютов крохотными белыми пятнышками сверкали в голубом небе.

Юра порывисто вскочил и потянулся к окну. Он оглянулся на учителя, возбужденно блестя глазами.

— Садись к окну, — предложила Юре свое место колхозница.

— Нет-нет, — испуганно отозвался Юра, сел на свое место, кинул быстрый взгляд на учителя, на соседей и опять опустил голову.

Учитель, сидевший на связках книг, никак не мог найти удобного положения для ног. Он вставал, разминая затекающие ноги, снова садился.

— Садитесь на мое место, — предложил учителю пожилой мужчина. — А я — на ваших книгах, потом поменяемся…

— Давайте я сяду на книги, — робко попросил Юра.

— Нет-нет, — остановил его учитель.

Колхозница спросила Юру, знает ли он, в какой из двух санаториев у него путевка, как доберется он до них от автобусной остановки — ведь до одного два, а до другого четыре километра, встретит ли его кто-нибудь.

Мальчик ответил что-то быстро и невнятно.

Колхозница сочувственно покачала головой.

Учитель все присматривался к мальчику и никак не мог понять, что с ним. То весь раскроется, засверкает хорошей детской улыбкой, то вдруг словно сожмется внутренне. Что его так гнетет? Болезнь? Расставание с домом?

Начался участок, где ремонтировалось шоссе. Автобус, тяжело колыхаясь, свернул на обочину и запрыгал на корневищах. Ветки хлестали по стеклу.

Мальчик поспешно встал, ухватившись за сиденье впереди.

Кто-то с переднего места позвал:

— Юрик! Иди сюда! Здесь меньше трясет.

Он отрицательно мотнул головой.

— Иди, иди, Юрик! — посоветовал учитель, вспомнивший о наказе матери.

Но Юрик упрямо нагнул голову и не отвечал.

Больше настаивать не стали, да и автобус уже миновал неисправный участок и снова выбрался на асфальт.

— Ты давно заболел? — осторожно спросил учитель.

Мальчик задумался, словно захваченный врасплох этим вопросом.

— Не знаю… — неуверенно ответил он.

— Ничего, поправишься… Там все поправляются. Найдешь хороших товарищей, весело жить будете. Главное, быстрее подружись с ребятами.

Автобус неожиданно остановился.

На дороге, подняв руку, стояла женщина с грудным ребенком и тяжелой сумкой. Юное существо махало полными ручонками, радуясь солнцу.

Дверь открылась, и женщина вошла. Казалось, что в узком проходе никому больше не поместиться, но все потеснились, давая ей пройти, а трое мужчин разом предложили свои места. Вскочил и мальчик.

— Садитесь на мое место! — попросил он женщину.

Учитель строго сказал ему:

— Сиди, Юрик! Место найдется.

Но мальчик не слушал его и настойчиво повторил, чуть ли не со слезами в дрогнувшем голосе:

— Садитесь, пожалуйста!..

Учитель мягко взял его за плечи, собираясь усадить на место. Гибким движением Юра уклонился от его рук и громко сказал в лицо учителю:

— Я к бабушке в гости еду. Совсем я не больной… — (Все обернулись к мальчику). — Мама всем сказала неправду!..

Женщина опустилась на уступленное ей место. Автобус тронулся. Юра от толчка качнулся, роняя свертки, которые он держал в руках, упал на свое место и заплакал, спрятав лицо в ладони.

В автобусе стало очень тихо, слышался только горький плач мальчика.

Учитель почувствовал, что он побледнел.

Колхозника глядела на Юру и качала головой. Учитель, помедлив, осторожно положил руку на стриженую горячую голову мальчика, погладил его по волосам, о чем-то задумавшись. Потом взял Юру за подбородок и поднял его лицо, все в слезах. Мальчик доверчиво смотрел на него.

— Перестань плакать, Юра! Вытри глаза… Ты хороший мальчик. Понял, что плохо поступил. Ну, вытри слезы!