Серебряный Ястреб

И когда Тень вошла ему прямо в сердце, он почувствовал облегчение. Любовь больше не имела значения, боль притупилась, и ужасная беспомощность отпустила его, ее смыла волна холода, приятного, как лед, который приложили к ушибу. Он закрыл глаза, а потом открыл их и почувствовал, что видит все: и нашествие, и все принадлежащие Тени земли, и всех Ястребов. Удерживать внимание на таком количестве объектов было тяжело, этому надо учиться, поэтому он на несколько секунд застыл и только потом понял, что мир вокруг, обычный, тот, что видишь глазами, стал серым и размытым. Но даже в этих унылых красках Ларри увидел главное: лицо матери. Он и не думал, что оно еще способно что-то выражать, но сейчас на нем определенно было потрясение. Тень, которой она верно служила столько лет, предала ее – легко и внезапно перешла к новому хозяину, способному произвести куда больше тьмы.

Вода у края озера медленно начала покрываться ледяной коркой. С мертвого дерева разом упали все листья, осыпав Ларри шуршащим сухим дождем. Тело онемело, он теперь почти не чувствовал его, но это уже было и не нужно. Он стал чем-то большим, чем он сам.

Нашествие требовало его внимания, он должен был своей волей поддерживать волю солдат, но Ларри решил, что это сейчас не главное. Магус пыталась залезть в Тень, но все было тщетно – Ларри перекрыл ей доступ. Оказалось, достаточно просто пожелать, а желать он умел.

Он причинит этой женщине такую же боль, какую она причинила ему. Она все отняла у него – и поплатится, и будет платить каждый день. Убивать незачем, лучше он заставит ее страдать. Ларри сжал зубы. Он всегда думал, что гнев – это жаркое чувство, но ярость, которую он чувствовал, была удушающей и ледяной.

Женщина выглядела иссохшей, бесцветной, будто Тень вытянула из нее все соки, а теперь, покинув ее, не оставила ничего, кроме оболочки. Она неподвижно, без выражения смотрела на Ларри. Ему так хотелось увидеть на ее лице страх, но страха не было, она давно выжгла в себе такие сильные чувства. Ну ничего. Он придумает, как заставить ее умирать от страха, потому что имеет на это право, – она лишила его любви, и он лишит ее всего, что у нее осталось.

Ларри с досадой чувствовал, что, потеряв ту силу, которая управляла нападением, Ястребы тут же потеряли волю к победе: они растерянно кружили, потом садились на ветки и ждали приказа. Они предпочитали не делать ничего, чем сделать что-то неугодное и ошибиться. Продолжать нападение или прекратить? Эти запросы поступали отовсюду, Ларри чувствовал их – и сердито отбрасывал: наплевать. Он схватил женщину за воротник. У нее на острове явно есть тайное убежище, и они перенесутся туда, ему теперь легко скользить через Тень. И там никто не помешает им разобраться.

На краю его сознания что-то полыхнуло, и Ларри вянно повернул голову. По льду, сковавшему озеро, ползла полоска огня – горячая огненная кромка слизывала лед, и он таял. Ларри замер, не понимая, что происходит. Как он вызвал это явление? Эта яркая кромка ползла все ближе к нему, и Тень тянула его прочь, но что-то глубоко внутри, что-то оставшееся от него самого, все еще способно было ощущать любопытство. В этом чувстве не было ничего золотого, и Тень смирилась, впустила любопытство, позволила ему пробиться на поверхность.

Полоска доползла до берега и остановилась у его ног, проглотив последний фрагмент льда. А потом вдруг выросла и превратилась в человечка с яркими глазами, в которых плясало пламя.

– Ты сказал: вступать только в крайнем случае, – потрескивающим голосом сказал Покровитель Огня. – Мне кажется, это именно он.

Ларри на секунду замер, пытаясь вспомнить, о чем речь, – и этой секунды оказалось достаточно. В том черном ледяном облаке, которое его окружало, можно было разглядеть что угодно на любом конце теневого мира, но он еще не привык так видеть мир и поэтому просмотрел самое простое: то, что происходило у него под носом.

К нему подошли очень близко. Потом кто-то взял его руку и сжал. Ларри медленно повернул голову. Он был тьмой, он был пугающим, всемогущим ужасом, и все равно зашипел от боли, когда перед глазами вспыхнуло что-то серебристое. Тени оно не нравилось, давило на глаза, нужно было срочно избавиться от этого, как они смеют его касаться, как они…

Кто-то гладил его по плечу, касался локтя. Рук было несколько, и Тень зашипела от ярости. Ларри замотал головой, пытаясь сообразить, где в этом ослепительно-черном мире взять оружие, как натравить Тень на эти мерзкие серебряные вспышки.

– Эй, не надо, ты же не такой, ты хороший, – зашептал надоедливый голос. – Ты мне нравишься, ты мне нужен, вернись.

Губы коснулись его щеки, по коже растекся прохладный серебристый свет, и Ларри в ужасе отпрянул. Тень металась внутри, она боялась этого серебра. Оно было отвратительно сильным, Тень никогда такого не видела и не знала, не знала, не знала, что делать.