Серебряный крест

Антуана уже несколько дней беспокоил нездоровый вид Бернара. Не хватало еще, чтобы Монсеньор заразился чумой! Ему нужно хоть немного отдохнуть, а то с этими погромами тамплиеров он почти перестал спать.

– Я бы хотел попросить вас…

Бернар удивленно вскинул брови.

– О чем?

– О нескольких часах сна.

– Разве ты не спал сегодня?

– Я спал. Вы не спали.

Антуан не уходил. Бернар сделал еще попытку поработать, но, видя настойчивость своего помощника, сгреб бумаги в ящик стола и закрыл его на ключ.

– Хорошо, я отдохну.

Уложив Бернара в кровать, Антуан собрал монахов в трапезной.

– Мы не можем больше хоронить на кладбище. Но некоторые влиятельные люди города не желают, чтобы их родственников хоронили за монастырской оградой. Придется выкапывать старые могилы и складывать кости в подвале часовни…

31

16 октября 2008 г. Прага.

Было уже за полночь, когда мы допили бутылку виски. Способность соображать еще не вернулась ко мне, поэтому я решила позвонить Алке. Подруга моя, наверное, уже спала – в нашем сибирском городе было около пяти часов утра. Когда телефон ответил мне заспанным голосом, я быстро проговорила:

– Ал, у нас проблемы.

– Со сном или с законом?

– А ты откуда знаешь?

Ее голос стал ближе к жизни.

– Обычно мне так рано не звонят. Что там у вас?

– Мы сейчас отправим на твой мэйл ссылку на один чешский сайт. Посмотри, а потом набери меня.

Андрей быстро настрочил Алке письмо, в котором призывал любоваться нами на сайте пражской полиции и перезвонить.

Минут через двадцать раздался звонок. Видимо, ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Она говорила неоднозначными фразами, как будто ее телефон уже был на прослушке.

– Как это вам удалось так красиво вляпаться?

Мне понравились ее слова. Значит, ей не пришла в голову мысль, что мы совершили зверское убийство.

– «Вляпались» мы пару часов назад, и теперь не знаем, что делать.

Алка была профессиональным журналистом, сенсациями международного масштаба не пренебрегала. Зато на этот раз пренебрегла мною:

– Дай мне Андрея!

Я обиделась:

– Почему Андрея?

Алка безапелляционно повторила:

– Дай мне юриста!

Я сердито протянула трубку брату и теперь слушала его одностороннюю речь.

– Да, у них есть такая примочка, но как быстро на нее прореагируют – вопрос. Думаю, что цепочка будет такой: как только сообщение передано в соответствующее управление полиции, они выясняют, заведено ли дело, в чьем производстве находится, и передают его следователю. Потом уже следователь решает, что с этим материалом делать.

Андрей какое-то время слушал Алку, потом подмигнул мне.

– Она приедет послезавтра. Сейчас она в Мюнхене на каком-то сборище журналистов.

Андрей снова закурил.

– Так мы что – будем сидеть дома и ждать приезда полиции?

– Ждать не будем. Поспим немного и поедем.

– Думаешь, у нас есть время «немного поспать»?

– Есть. Меня там почти не видно, я снят со спины. Так что им придется сначала установить личность потерпевшего, а потом твою – через российское консульство. Раз художник был русским, тебя сначала проверят на российское гражданство. Около суток это займет, так что несколько часов сна нам не повредят. А там и Алка подоспеет.

– И чем же она нам поможет?

– Своим паспортом и непричастностью. И еще деньгами. Наши карточки наверняка заблокируют, а наличка быстро кончится при таком активном образе жизни, как бегство от правосудия.

Я согласилась с доводами брата и отключилась, едва добравшись до кровати…

В шесть утра зазвенел будильник, и мы поднялись с неприятным для нас ощущением другой жизни. Быстро позавтракав и собрав все необходимое в дорогу, мы покидали уютную квартирку на Вышеграде…

Ехать напрямую в Вену мы не могли, не созвонившись с тетушкой. Осенью она редко бывает дома, потому что Альфонсик не выносит сырости. Если они в отъезде, то тетушка нам не помощник и ехать в Вену не имело смысла. Я почему-то надеялась, что у какой-нибудь знакомой нашей родственницы найдется австрийский паспорт подходящего для меня возраста и фактуры, чтобы я смогла добраться до дома, где, всем известно, даже стены помогают. Пока я размышляла, Андрей успел дозвониться до Анечки. Она была чем-то занята, и трубку взял ее австрийский муж. Альфонсик на ломаном русском пообещал Андрею, что «объяснит Анечке о его звонке».

Ранним утром на вокзале почти никого не было, так что затеряться в толпе было невозможно. Кроме нас, у перрона расположилась небольшая группа студентов, но они не проявляли к нам никакого интереса. Поразмыслив, мы решили, что единственно возможным для нас направлением был Брно, поближе к тетке Анне, которую наверняка не смутит пара родственников, у которых «не все ладно с законом».

Просмотрев расписание, мы выбрали поезд на 8.30, намеренно не воспользовавшись более ранним, чтобы не сидеть в полупустом вагоне и не стараться изо всех сил выглядеть «как будто вы ничего не хотите».

Прогулявшись до ближайших автоматов и купив на всякий случай пару фидорок в дорогу, мы вошли в вагон второго класса поезда компании «Чески драхи». Стараясь не слишком привлекать внимание своим русским, я спросила: