Серебряный лебедь

Его рука касается моих лодыжек, пока он двигает ей вдоль своего члена, и с этой мыслью я кончаю. Мое тело бьется в конвульсиях, а мозг расплывается в глубокой, темной, туманной дымке эйфории. Последний раз проведя языком по моей киске, он встает и снова вставляет в меня палец. Затем он подносит его к моему рту. Я открываю его – стоит заметить, нехотя – и слизываю сладкий вкус своего удовольствия.

– Это… доказательство того, что ты солгала мне, котенок, – рычит он, вынимая палец из моего рта.

– И что ты собираешься с этим делать? – издеваюсь я.

Тишина.

Затем он обвивает мои волосы вокруг своего кулака и так сильно их дергает, что, клянусь, я чувствую, как с моей головы отрываются целые пряди. Втянув мою нижнюю губу в свой рот, он грубо прикусывает ее, пока на моем языке не появляется привкус крови.

– Сейчас? Сейчас я собираюсь с тобой поиграть.

Я ухмыляюсь, и его хватка усиливается.

– Я не игрушка, Бишоп, – шиплю я.

– Неправильный ответ, Мэдисон, потому что ты моя игрушка. А что случилось с последней игрушкой, которая у меня была? – Его другая рука сжимает мое горло, пока рот снова прижимается к моим губам, а язык касается ранки от укуса. – Она сломалась.

Хейл?

Слишком возбужденная, чтобы задавать вопросы, я провожу рукой по его твердой груди, чувствуя ладонью каждый подрагивающий мускул.

– Я не люблю быть игрушкой.

– Такова жизнь.

Он скручивает в кулак мои волосы и толкает меня на матрас. Я вытягиваю руки, чтобы защититься от падения, и выгибаю спину, упираясь прямо в него. Пальцами одной руки он впивается в мои бедра, пока другой проводит вниз от задней части моей шеи.

– У тебя чертовски сексуальный позвоночник.

– Что? – шепчу я, глядя через плечо, но он толкает меня так, что мое лицо утыкается в мягкое одеяло, а задница высоко поднимается.

– Интересно, – шепчет он, вставляя палец в мою киску и касаясь ее кончиком языка. – Каково было бы разобрать тебя на части.

Я замираю, у меня перехватывает дыхание. Что, черт возьми, это значит? И почему сейчас мне все равно? Я прижимаюсь к нему, игнорируя тот факт, что моя задница, вероятно, находится прямо у него на лице, против чего он, очевидно, не возражает. Он ласкает меня языком, слегка проникает языком внутрь, а затем перемещается выше. О боже!

– Да, – бормочет он, поднимаясь. – Я бы трахнул тебя, котенок.

Затем он с силой ударяет по моей заднице. Я кричу, потому что это чертовски больно.

– Я с нетерпением жду возможности увидеть, как ты сломаешься в моих руках.

Затем он медленно вставляет член, растягивая меня, я чувствую каждый его миллиметр. Он резко входит до конца.

А потом еще раз.

При каждом толчке его член восхитительно трется о самую чувствительную часть моей киски.

– А что, если я позволю тебе? – шепчу я в одеяло, опьяненная его напором, зачарованная желанием. Он снова входит, а затем вытаскивает член, переворачивая меня на спину. Я наблюдаю, пока он поднимается на ноги, отвернув голову.

– Тогда я слишком тебе доверял, – произносит он.

Дерьмо. Он меня услышал?

– Ты глупее, чем я думал.

Слезая с матраса, я убираю потные волосы с липкого лба и смотрю через плечо. Бишоп наблюдает за мной со своего места, растянувшись на кровати. Его тело полностью выставлено напоказ. Каждый мускул четко очерчивается под красивой оливковой кожей, при этом фигура не кажется массивной.

– Ты злишься? – спрашиваю я, наши глаза прикованы друг к другу, и единственное, что я сейчас чувствую – это бабочки у меня в животе.

Он продолжает смотреть на меня с пустым выражением лица, его указательный палец лежит на верхней губе. Его глаза темные и задумчивые, такие же, как и он сам. Это страшно и притягательно. Когда наши глаза встречаются, мне кажется, будто он толкнул меня в ад и запер за собой ворота. Я так облажалась. Мне никогда не удавалось отделить секс от привязанности, так почему я думала, что смогу сделать это с парнем, который пробудил во мне чувства с самого первого взгляда?

Он медленно качает головой.

– Я не злюсь.

Я приподнимаю бровь.

– Уверен?

Его челюсть дрожит, глаза остаются холодными, как камень. Чувствуя напряженную тишину, я поднимаюсь на ноги, полностью обнаженная, и наклоняюсь, чтобы взять новое платье. Я влезаю в него, не надевая ни бюстгальтер, ни трусики. Может быть, я просто хочу скорее выбраться из этой тесной комнаты. Поправив волосы, я надеваю кеды.

– Куда ты? – спрашивает он хриплым голосом.

– Напиваться.

Я открываю откидную створку палатки и иду по направлению к костру. Пусть я и знаю, что не способна отделять секс от привязанности, но мне все равно нужно попробовать. Учитывая, что дело касается Бишопа, я надеюсь, что моя гордость все же возьмет верх и я не позволю ему узнать о моих чувствах. Сейчас их нет, если не брать в счет чувство ненависти, но я знаю, что такой шанс существует.

Когда я оказываюсь у бочки с сидром, ко мне, спотыкаясь, подходит Тилли.

– Я слишком пьяна.

Ее глаза лишены какого-либо осмысленного выражения, а речь практически невозможно разобрать.

Я смеюсь.

– Я вижу. Мне отвести тебя в постель?

Она качает головой.

– Нет.