Серебряный лес

Они вернулись в первый дом и сели за кухонный стол. Шейла достала из ящика буфета вилки и ложки, Летц – кружки. Майкл вскрыл упаковку, которую прихватил при побеге. Увидев, как рядом крутится кошка, он достал из буфета блюдце и поделился с ней своей порцией. Шейла насмешливо покосилась на него, но ничего не сказала.

Запив ужин водой, ребята по очереди умылись из фаянсового умывальника и отправились каждый в свою комнату. Майкл облюбовал спальню с нежными сиреневыми обоями и мебелью, выкрашенной в светло-серый цвет. Он снял покрывало, разделся и лёг в постель. Кошка сразу же запрыгнула на кровать и устроилась рядом. Майкл принялся её гладить, пока не заснул.

Глава 17 Молокошка

Комната была озарена огнями, они свободно летали по воздуху: золотистые, голубые и красные. Марта стояла за гладильной доской и утюжила стопку белья, оставленную хозяйкой: пододеяльники, простыни и наволочки, все белоснежные и накрахмаленные до хруста. А какой от них стоял запах! Не зря Марта прошлой ночью полоскала бельё в быстрой речке, а потом сушила на обдуваемой всеми ветрами лужайке.

Она прижала к лицу полотенце и вдохнула аромат ночных фиалок и медуниц, от которых слегка закружилась голова – то, что необходимо для крепкого сна.

Утюг то разгорался, то затухал, тогда Марта вытряхивала из него остывшие угли и добавляла из печки раскалённые докрасна угольки, и утюг снова начинал попыхивать. Дело спорилось. Марта проверила поднявшуюся опару: будет хорошо испечь к утру сдобные пышки, чтобы их запах наполнил собой весь дом. Тогда хозяйка встанет в добром настроении и с хорошим аппетитом. А что лучше, чем завтрак с парным молоком и свежей выпечкой? Марта облизнулась: молоко она тоже любила. Особенно немного постоявшее, со сливками на поверхности.

Марта убрала бельё в комод и посмотрела на себя в зеркало. Невысокая – человеку по колено, молокошка разгладила невидимые складки на фартуке и потянулась, выгнув спину. У неё были миндалевидные глаза красивого изумрудного цвета, узкое заострённое личико и треугольные уши на макушке. Вся кожа молокошки, кроме лица, была покрыта белой шёрсткой.

Испокон веков молокошки и молокоты жили под одной крышей с людьми. Они помогали людям по хозяйству, за это те платили им заботой и защитой. Марта была довольна своей хозяйкой – милой старушкой, к которой часто прибегали два внука. Та всегда оставляла для Марты слегка подогретое молоко со сливками. А ещё для Марты находилось место в кровати, когда Марта, утром обернувшись кошкой, приходила под бочок к хозяйке.

Марта поставила пирожки в печь и приготовилась убирать посуду, как в дверь тихо постучали – явился Муркл.

– Можно я немного посижу у тебя? – попросил он.

– Опять плохо? – встревоженно спросила Марта.

Муркл кивнул. Ему не повезло с хозяином, тот часто напивался до беспамятства и после буянил.

– Перевернул опару, сломал скамью… – перечислил Муркл.

– Ох, горе-то какое, – вздохнула Марта.

– И не скажи, сестрица, – Муркл смахнул с лица слезу.

Он мало походил на Марту: шёрстка у него была чёрного цвета с белым треугольником на груди. Глаза жёлтые, а ростом Муркл уступал сестре.

– Давай руку, полечу её, – Марта встала на табуретку и достала из буфета банку с мазью, пахнущей мятой.

Она наложила мазь на обожжённую кожу брата, и завязала рану чистой тряпицей.

– Где это тебя так угораздило? – поинтересовалась Марта.

Муркл словно стал ещё меньше ростом:

– Хозяину под руку, точнее, под ногу попал. Он меня к печке отшвырнул.

Марта посуровела: её шерсть встала дыбом, а глаза сузились.

– Если он будет обижать тебя, добром это не кончится! – прошипела она.

– Я знаю, – согласился Муркл. – Но я не могу покинуть дом.

Марта обняла его:

– Такая наша участь. Когда дом построен, на свет появляется молокот или молокошка, чтобы первым переступить порог дома. Ведь это приносит счастье его обитателям.

– Невезучий я молокот, раз ничего подобного не принёс хозяину, – повинился Муркл.

– Тебе просто не повезло с хозяином! – оборвала его причитания Марта.

– Или ему со мной. Я молокот, приносящий несчастье. Ведь после того, как я вошёл в дом, на него со всех сторон посыпались неприятности: жена ушла и забрала детей, работы лишился.

Марта погладила его по голове и ничего не сказала. Среди молокотов ходила легенда об отмеченных Дикой кошкой. В доме таких молокотов кисло молоко, опадало тесто, билась посуда. Да и хозяева жили в ссорах и обидах. Вот и Муркл оказался таким молокотом, но Марта ни за что бы не сказала об этом брату. Муркл посидел ещё с полчаса, выжидая, пока его непутёвый хозяин не утихомирится, а после отправился к себе.

Ранним утром Марта вскочила от завываний, на улице плакала-мяукала Дикая кошка. Похолодев от ужаса, Марта выскочила из дома. На дорожке между домами лежал Муркл, обратившийся в кота с белой манишкой, его шея была свернута. Марта опустилась на колени. Она не могла поверить: кто мог убить молокота? У кого поднялась рука на это?! А Дикая кошка увеличивалась в размерах, её мяуканье сменилось грозным рыком.