Читаем Серебряный меридиан полностью

Серебряный меридиан

Яблоко красно-желтое. Радостный плод жизни. Джим. Ветхозаветная история о любви жены к мужу: я прижимаюсь к его волосам, зажженным каштаново-рыжеватой мастью, чувствую его запах, вижу россыпь веснушек, заметных только самому близкому взгляду, точно штрихи солнца на том самом осеннем яблоке, впитавшем тепло, — зрелом, утоляющем голод и жажду. Полгода мы работаем над фильмом по его роману. На съемках бываем, сменяя друг друга. Даже рождественские каникулы провели в таком же режиме. На своей странице коротких сообщений он признавался:

«Ви сейчас на съемках фильма. А я сижу с ребенком и пишу книгу. Мы — нормальная, современная творческая семья».

«Творчество» не отпускает меня и по пути в деревню. Уилл не может остановиться даже после вкусной еды. Наши с ним игры, разговоры, его выдумки и вопросы стали для меня своего рода палитрой. Я попробовала писать для детей. Так появились «Китайские сказки», прототипами персонажей которых в соответствии с китайским гороскопом стали все мы — наши друзья и знакомые, актеры театра, жители Эджерли-Холла, родные. Каждый герой получил свою историю с приключениями и путешествиями. Одних драконов-одногодок набралось целое поселение — Джим, я, Мартин и трое из театра. В этих сказках поселился один на все истории персонаж, приключения которого стали бусинами, соединенными нитью этих замысловатых историй. Чернобурый мудрый и ловкий, хитрый и находчивый лисенок Сялокэ. Маг, обладающий всепроницающим зрением, всеслышащим слухом, даром распознавать суть вещей с первого взгляда.

Потом появились истории, героями которых стали геральдические животные и существа. В стране «Геральдике» жили Феникс и Лев, вещая Пантера, благородный Олень, звонкоголосый Стриж и остроглазый Сокол, потрясающий копьем. Мне показалось интересным рассказать детям, почему люди представляли их именно такими, почему они связывали с ними не только свою жизнь, но зачастую судьбу всего своего рода. Детям книжки понравились, это значит, что продолжение будет. Для меня самой такая работа — счастье.

Когда мы подъехали к воротам, от которых начинался въезд в поместье, Уилл встал у меня за спиной и положил руки мне на плечи.

— А сегодня ты где остановишься?

— У реки. Прогуляемся.

Это значило, что я оставлю машину на небольшой площадке на берегу, где обычно парковались машины лесных, садовых и прочих служб, обслуживающих Эджерли-Холл. К дому мы направились через поле, перешли мост, и Уилл побежал вперед, к тем, кого приметил на лужайке у липы еще с другого берега.

— Сью! Мартин! Мне, кидай мне, Сью!

Маффин с дочкой метали фрисби[203].

— Вы давно приехали? — спросила я Мартина, когда Уилл присоединился к Сью.

— Часа два назад. Привет, старушка. С каникулами тебя!

— Тебя тоже.

— Вас кое-кто ждет, — загадочно прошептал он.

— Джим приехал?

Мартин улыбнулся.

— Почти.

— Тим? Уже здесь?

Можно было не спрашивать. От дома через лужайку к нам шел Тим — композитор, писавший музыку для нашего фильма. Дети побежали к нему. Он наклонился и обнял их быстро и сильно. Мой сын особенно громко приветствовал его. Сью прыгала от радости.

— Тим, привет! А ты поедешь в Бристоль? Когда? — забросал его вопросами Уилл. — Если ты поедешь, я с тобой!

Я тоже хочу в Бристоль, — крикнула Сью.

— Нет, ребята, я приехал, чтобы здесь поработать.

— О! Отлично! Тогда ты напишешь музыку для нашего фильма, — Уилл всегда выкладывал все с порога.

Тим мотнул головой.

— А что я сейчас делаю?

— Нет, нет. Для моего фильма. Я буду снимать кино про гугенотов.

Мы еле сдержались, чтобы не рассмеяться, услышав такое признание.

— Он, видно, перепутал гугенотов с хоббитами, — шепнул мне Мартин.

— Про гугенотов? Прекрасно! — серьезно сказал Тим. — Ты ведь знаешь, кто они такие?

Уилл задумался.

— Э… э… нет…