Серебряный орел

— Нет! — заорал Бренн. — Ах ты, безмозглый баран!

Это было последним, что услышал Ромул.

Глава XI ВОИНСКИЙ БОГ

Рим, зима 53/52 г. до н. э.

Ответ Секунда на ее вопрос возмутил Фабиолу, однако же она мудро решила держать себя в руках. Дарованная ей безопасность была чрезвычайно хрупкой.

— Прошу прощения, — пробормотала она.

Наступила неловкая тишина, и Фабиола повернулась, чтобы посмотреть, как обстояли дела у Секста. Янус к тому времени почти завершил лечение. Он извлек из глазницы всю грязь и кусочки металла, отломившиеся от зазубренного наконечника стрелы, промыл рану ацетумом и наложил на зиявшую вместо глаза дыру аккуратную повязку. Секст с отмытым дочиста лицом, полусидя, что-то пил из маленькой глиняной чаши.

Янус, мывший руки в тазике с водой, проследил за ее взглядом.

— Папаверум, — пояснил он. — Одно из самых сильных болеутоляющих.

— И как же его делают? — Фабиола имела некоторое, впрочем довольно смутное, представление о составе странных смесей, которые готовили аптекари — те ревниво оберегали тайны своего ремесла.

— Растирают семена особого растения с мелкими красными цветами, — объяснил лекарь. — Потом мы добавляем еще несколько компонентов и запариваем в кипятке. Это лекарство успокаивает самую сильную боль.

— Ты имеешь в виду физическую боль?

Горе ничто не может унять, печально подумала Фабиола. Кроме мести.

Поддерживая Секста, Янус подвел его к ближайшей койке.

— Спи.

Секст попытался было что-то слабо возразить, но все же улегся на соломенный тюфяк и позволил укрыть себя шерстяным одеялом.

Секунд шагнул к двери.

— Госпожа, — окликнул он Фабиолу, — пусть он останется здесь на некоторое время.

Кивнув Янусу в знак благодарности, она последовала за Секундом обратно к главному входу, а оттуда, по другому коридору, — в кухню. Вскоре Фабиола уже сидела за столом в выложенном ровными каменными плитками помещении — почти такой же кухне, что и в доме Гемелла. В одном углу располагалась внушительная кирпичная печь-духовка, вдоль стен тянулись длинные поварские столы, над которыми были укреплены деревянные полки, уставленные обычной черно-красной керамической посудой, а внизу проходили глубокие сточные желоба. Как во всех жилищах богачей, сюда по трубам подавалась чистая вода, ее использовали для приготовления пищи, ею мыли посуду, а потом она уходила по сливам. А вот рабов здесь не было. Секунд сам, отказавшись от предложенной помощи, прислуживал ей, неловко кромсая хлеб кинжалом-пугио. Фабиоле были предложены также сыр и рыба. Женщина уже успела прийти в себя после ужасов минувшего дня, почувствовала волчий голод и с благодарностью приняла угощение. Во время еды она старалась не замечать любопытных и часто неприветливых взглядов, которые кидали на нее многие из присутствовавших ветеранов. Но она и Секст находились под защитой Секунда; маловероятно было, чтобы кто-нибудь из этих щедро украшенных шрамами мужчин захотел причинить им вред.

Когда Секунд отошел от нее, Фабиола вновь задумалась о своем недавнем побеге от Сцеволы. О том, что этот негодяй сделал с несчастным Корбуло и беглым рабом, которого она рассчитывала спасти у себя в латифундии. Закрыв глаза, молодая женщина стала молиться с истовостью, какой, пожалуй, не знала с тех пор, как ее продали в проститутки. Вплоть до сегодняшнего дня те часы были самыми страшными в ее жизни, и лишь вера и врожденная целеустремленность помогли ей пережить все происшедшее. Теперь же на плечи Фабиолы навалилось неподъемное бремя вины за смерть Корбуло и ее телохранителей. Да и то, что она лишь чудом спаслась от участи быть жестоко изнасилованной чуть ли не дюжиной злодеев, было для нее таким потрясением, от которого не вдруг оправишься.

От раздумий ее отвлекло деликатное покашливание. Это вернулся Секунд.

— Госпожа, мы приготовили тебе комнату.

— Я очень устала, — призналась Фабиола, отлично понимая, что отдых ей совершенно необходим.

Он сурово улыбнулся.

— Иди за мной.

Выйдя из кухни, они молча направились по коридору, который вел в сторону, обратную той, где находился валетудинариум. Миновав статую бога, они прошли мимо полуоткрытой двери. Колеблющийся свет единственного факела освещал находившееся за нею помещение. Оно было совершенно пустым, посередине пола чернел широкий люк.

Заметив, что Фабиола взглянула туда, Секунд сразу же закрыл дверь и, не сказав ни слова, пошел дальше. Молодая женщина, также молча, следовала за ним, но ее пульс забился чаще. Несомненно, это был вход в храм Митры. Она и не подозревала, что митреум находится под землей. Вряд ли имелось много других святилищ, устроенных подобным образом, если таковые вообще существовали.