Серебряный остров

Валюха не ожидала такого, разволновалась, покраснела. И сразу выступили все до единой веснушки, обычно почти незаметные. В такие минуты она особенно нравилась Саньке, хотелось вскочить, защитить ее, собою заслонить от обидчиков. Но вообще-то Валюха редко терялась, характерец у нее еще тот — сама пятерых обидит и от десятерых отговорится. За это и недолюбливал ее Цырен: «Твоя Валюха словами сыплет, как белка шишку шелушит, только скорлупки отскакивают. Слов много — мыслей мало. Ты бы ей намекнул, чтоб поменьше тараторила. А то: я считаю, я считаю, а сама только за учителями повторяет, Тоже мне общественная деятельница!» Конечно, в чем-то Цырен был прав, Валюха слишком часто, по поводу и без повода, выступала на собраниях. Но когда она смущалась и краснела, как сейчас, Саньку покидала всякая объективность.

А Валюха тянула время, видно, никак не могла придумать, что бы такое предложить. Или, наоборот, заранее знала, да хотела заинтриговать ребят.

— Я считаю, надо нам организовать кукольный театр, — наконец сказала она. — Помните, в том году приезжали кукольники…

Договорить ей не дали. Класс загоготал, завизжал, застрекотал и заойкал. Будто не класс, а зверинец. И будто Валюха сказала что-то ужасно смешное.

— Сейчас разбежимся в куклы играть!..

— Доучились до седьмого класса…

— Тогда уж соску в зубы — ив ясли…

Валюха стояла под градом обрушившихся на нее насмешек и смотрела прямо перед собой большими глазами цвета байкальской волны. С вызовом, с затаенным превосходством смотрела.

— Кукольный театр — это не в куклы играть, — стараясь преодолеть шум, сказала она. — Каждому нашлось бы дело по душе. Пьесы писать, декорации рисовать, освещение, оформление, музыкальное сопровождение. Даже кукол смастерить — и то сколько выдумки потребуется. А представляете, какой эффект в поселке — свой театр!..

Но класс не слушал ее:

— Спасите, коза-дереза забодает!..

— Бабка за дедку, дедка за репку!..

— Ну, хорошо, не нравится — не надо, — неожиданно согласилась Валюха, и в голосе ее прозвучали нотки, явно заимствованные у Фаины Дмитриевны. — Не настаиваю. А ты что предлагаешь, Цырен?

«Вот сейчас! — затаив дыхание, ждал Санька. — Сейчас предложит — и все сразу согласятся». Правда, они решили сначала привести в порядок экспонаты, соорудить стенд, написать таблички, лишь потом преподнести в подарок школе и тем самым положить начало музею. Но дело пока не сдвинулось нисколько, а момент самый подходящий. Очень даже права Фаина Дмитриевна: и музей будет, и класс можно сдружить. Ну давай же, Цырен, давай!

— Предлагаю, — объявил Цырен, — пойти на птицеферму, поймать несколько петухов, выщипать им хвосты, понатыкать вот так перья вокруг головы — и сыграть в индейцев. Представляете, какой будет эффект…

Все опять загоготали.

_ «Неужто пожалел с классом поделиться? опешил Санька. — Может, Рудик?»

Но Рудик вопросительно глянул на Цырена и опустил глаза. Ясно, теперь и Рудик промолчит. Минуту назад еще, может, рискнул бы. А теперь нет.

Класс молчал. Было ясно: кукольный театр никого не заинтересовал. Но и дурацкая шуточка Цырена не прошла даром, заставила задуматься всерьез. Санька по лицам видел: многие начали соображать, припоминать, прикидывать. Однако теперь предложить что-нибудь было особенно трудно — не засмеяли бы. А Валюха стояла у стола, ломала пальцы и не знала, что делать. В ее глазах посверкивали искорки, предвестники близких слез. Вот ведь как — когда смеялись над нею, и бровью не повела, а здесь страдало дело, общее дело.

И неожиданно для себя Санька вскочил и выпалил:

— Предлагаю школьный музей!

Кто-то хмыкнул, кто-то ойкнул, где-то скрипнула парта. Санька насторожился: сейчас грохнет хохот. Но класс ждал пояснений.

— Да, да, самый настоящий музей! Мы нынче летом с Цыреном и Рудиком нашли разные вещи доисторических людей: топорики, ножи, наконечники от копья. В общем, очень интересно. Вполне можно представить по этим экспонатам, как жили наши полудикие предки… — Сказать о пещере и рисунках он не осмелился. — Ну, а кроме того, вот ребята делают макет ледокола «Байкал». У Цырена есть фотография Сергея Лазо, героя гражданской войны. У Кешки сланец с отпечатком папоротника. Есть он у тебя, Кешка?

— Еще бы! И разные другие камни есть.

— Вот видите! А у нас в чулане чучело глухаря пылится почем зря…

— Сам ты чучело! — пробурчал себе под нос Цырен, но в наступившей тишине услышали все.

Санька сбился с мысли, никак не мог вспомнить, что же еще хотел предложить для музея. Постоял, постоял и сел. Но уже со всех сторон потянулись руки, посыпались предложения:

— А у меня гильза снарядная от гражданской войны…

— А у нас белка на ветке…

— У меня лазурит, вот такая глыбина…

— Мой отец альбом фотографий собрал — разные виды Байкала…

— Так он их тебе и отдаст, держи карман шире…

— Мы с братом модель Чертова моста делаем…

— Я на чердаке дореволюционные газеты с твердыми знаками нашел, огромную кипу…

— А мне отец показывал старинную листовку: «Все на борьбу с Колчаком!»

— Ты что-то хотел сказать? — предоставила Валюха слово Снегирю.