Серебряный остров

Сперва он только ёжился, потом начал дрожать. День был жаркий, а ночь оказалась холодной. Он снова принялся грести, чтобы согреться, выровнял челнок, вывел его на середину реки; но руки его так устали в первые минуты плавания, что теперь едва слушались, и через четверть часа он в изнеможении передал вёсла Стёпочке, который тоже озяб. Стёпочка грёб, а Коля сидел на корме с мокрым рулевым веслом в руках и дрожал. С левого берега полз туман, клочковатый, белёсый. За пеленою этого тумана, сырого и холодного, постепенно исчезала вся река, исчезали берега, только звёзды по-прежнему ярко сияли вверху.

Стёпочка грёб, а Коля сидел на корме с рулевым веслом.

Хуже всего было то, что Коле вдруг отчаянно захотелось спать. Несколько раз он задрёмывал сидя, но тотчас же просыпался от холода и опять с тоской видел кругом воду, туман, тьму. Он хотел предложить Стёпочке пристать к берегу, но не решался, боясь как бы Стёпочка не стал презирать его за слабость. Стёпочка давно уже не грёб, оставил вёсла и тоже дрожал. Но был бодр, как прежде, и, задрав голову, внимательно разглядывал созвездья.

— Мы плывём прямо на юг, — сказал он, вероятно, надеясь этим утешить. Колю. — Большая Медведица как раз у нас за кормой. Где Большая Медведица, там север.

Коля обернулся и увидел семь звёзд Большой Медведицы, висевших над рекой, как лёгонький мостик. Они показались ему такими холодными, эти звёзды, что он сразу, дрожа, отвернулся от них.

— Вот если бы немого погреться! — сказал Коля робко.

— Да где же погреться? — спросил Стёпочка.

— В какой-нибудь деревне…

— Здесь деревень нету, — сказал Стёпочка. — Видишь: кругом ни одного огня.

Действительно, весь этот край, сожжённый немцами, ночью казался необитаемым. Они не видели ни одного огня с тех пор, как покинули город.

— Ну в лесу посидим…

— В лесу ещё холоднее. 

— Костёр разведём…

Но Стёпочка был непреклонен. Он заранее составил себе план путешествия и не хотел от него отступать. По этому плану всю первую ночь они должны были провести в плавании, чтобы поскорее уплыть как можно дальше от города: тогда их не догонят.

— Вот солнце встанет, согреемся, — сказал он.

Но сам понимал, что солнце встанет ещё очень не скоро. Ему тоже было холодно и тоже хотелось спать. Поразмыслив, он предложил:

— Давай ляжем рядом на невод, под скамейками. Прижмёмся друг к другу, и нам будет тепло.

Действительно, на дне челнока было немного теплее. Они обнялись, грея друг друга. И Коля уснул.

Это был беспокойный, тяжёлый сон. Коля просыпался от холода всякий раз, когда Стёпочка вставал, а Стёпочке приходилось вставать часто, потому что течение прибивало челнок к берегу и нужно было отталкиваться. Стёпочка ложился — и Коля засыпал снова. При каждом его пробуждении созвездья меняли свое положение в небе. Ночь двигалась.

Наконец, он проснулся от такого нестерпимого холода, что больше заснуть не мог. Светало. Звёзды исчезли, и края маленьких облачков в вышине розовели от солнца: там, в небе, уже началось утро. Но внизу солнце ещё не появлялось, и всё было скрыто туманом, белым и плотным. Туман обступал челнок со всех сторон, как стена, и что за этой стеной, разглядеть было невозможно.

Стёпочка сидел за вёслами и грёб. Коля поймал на себе его взгляд и, закрыв глаза, притворился спящим. Ему не хотелось разговаривать. Нестерпимая тоска томила его. Он не сразу понял, отчего ему так тоскливо. Нет, не от холода. Ему плохо, потому что он сам не хорош. Он сделал что-то скверное, несправедливое. Вот только надо вспомнить, что он сделал.

И вдруг он вспомнил. Мама!

Он бросил её, оставил совсем одну. Ему померещилось что-то обидное в словах Виталия Макарыча, и он, увлечённый своей обидой, ни в чём до конца не разобравшись, забыл о маме. Конечно, Виталий Макарыч посмел… Да правда ли это?.. Да было ли в том, что говорил вчера Виталий Макарыч, то страшное, несправедливое подозрение?!

Коля вспомнил каждое слово Виталия Макарыча, каждое его движение, каждую его улыбку. В этот холодный, предрассветный час колина голова работала особенно ясно. И впервые ему показалось, что он ошибся, что он неверно понял Виталия Макарыча. Почему мама так рада, когда Виталий Макарыч приходит к ней в библиотеку? Она положила руки ему на плечи и назвала его своим другом. Мама!.. Коля уехал, ничего ей не сказав, ни о чём не спросив. Зачем он так обидел маму?

Озябший, он лежал на дне челнока и от стыда не мог открыть глаза. Мама, конечно, беспокоилась о нём всю эту ночь. Она теперь ищет его по городу. Что же ему делать? Вернуться? Но как? Рассказать обо всём Стёпочке? Нет, Стёпочка не поймёт его, он подумает, что Коля струсил, и будет смеяться.

И Коля решил уйти от Стёпочки, чуть только они пристанут к берегу, и вернуться в город пешком.

II

Но Стёпочка и не думал приставать к берегу.

— Поешь сухарей, — сказал он. И прибавил совсем так, как говорят у Жюль Верна: — Это подкрепит твои силы.