Серебряный остров

У Коли тоже мало-помалу стали слипаться глаза, и он, вероятно, уснул бы, если бы не странный звук, который заставил его вздрогнуть и насторожиться.

Звук был тоненький, приглушенный, протяжный, похожий на плач. Будто плачет маленький ребёнок — тихо-тихо, но где-то очень близко.

— Стёпа!..

— Ты что? — Стёпочка недовольно открыл глаза.

— Слышишь, кто-то плачет…

— Кому здесь плакать?!

Но тут и он услышал.

Коля вскочил и подошёл к окну. Звук, вместо того чтобы усилиться, стал слабее. Коля вернулся на середину комнаты. Здесь слышно было лучше. Коля отворил дверь и вышел в сени. Там ничего не было слышно.

Стёпочка уже лежал на полу перед печью, приложив ухо к щелке между половицами.

— Она там, под полом, — сказал он.

— Она? Кто она?

— Не знаю…

Едва они заговорили, как плач прекратился. Они молча ждали. Коля осматривал пол.

— Гляди, — сказал он и показал Стёпочке дырочку в полу, похожую на отверстие, оставшееся от выпавшего сучка. — Ведь это замочная скважина… Это крышка… Вся эта часть пола открывается… Это вход в подполье.

Стёпочка постучал по крышке кулаком.

— Эй! — крикнул он. — Чего ты плачешь?

Всё смолкло. Потом раздался тоненький спокойный голос:

— Я не плачу. Я пою.

Глава шестая Встреча с лоцманом

I

— Выходи! — сказал Стёпочка.

— Не могу. Я заперта.

— И давно ты там сидишь?

— Не знаю.

— Не знаешь?!

— Нужно её освободить, — сказал Коля Стёпочке. — Послушай, — крикнул он, — мы сейчас откроем!

— Не надо, — ответил голос снизу. — Он скоро вернётся — и вам будет худо. Уходите.

— Ну нет, мы не уйдём! — сказал Стёпочка. — Мы это дело выясним до конца. Ты кто?

— Настя. Теперь день или ночь?

— День! — крикнул Коля.

— Тогда он сейчас вернётся. Уходите.

— Мы никуда не пойдём, — сказал Стёпочка, — мы сейчас откроем.

— Открыть нельзя. Он унёс ключ с собой.

— Тю! — сказал Стёпочка. — Мы обойдёмся без ключа. Нет ли тут топора? — спросил он Колю.

Они обыскали весь домик, но ни топора, ни лома не нашли. Стёпочка принёс из сеней большое полено и стал колотить им по полу. Пол глухо гудел от ударов, но ни одна доска не поддалась.

— Зачем вы стучите? — сказала Настя. — Не надо стучать. Я люблю, когда тихо. Здесь было так тихо.

Стёпочка отбросил полено.

— Тебе, верно, скучно там одной в темноте? — сказал он, помолчав.

— Нет. Мне всё равно. Мне хорошо.

— Хорошо?!

— Хорошо, потому что его здесь нет. Он всегда брал меня с собой, когда уходил в город, и держал за руку. А теперь он стал бояться, как бы меня у него не отняли.

Она говорила удивительно спокойно, как будто всё это касалось не её, а кого-то другого.

— А кто он? — спросил Стёпочка.

— Дядя.

— Твой дядя?

— Он говорит, что он мой дядя. Но он вовсе не мой дядя. Он велит мне называть его дядей.

— А ты давно у него живёшь?

— Давно. С тех пор, как мою маму убили немцы. Мы жили далеко-далеко отсюда, в хорошем городе, где всегда тепло. Когда маму убили, я поехала сюда искать моего дядю.

— Одна?

— Не одна, со старушкой. Я тогда маленькая была.

— А теперь большая?

— Большая. Мне восемь лет. Старушка сказала, что она знает, где мой дядя, и привезла меня сюда, в этот город. Здесь тогда тоже были немцы.

— Старушка тебя обманула?

— Нет, не обманула. Мой дядя и вправду был здесь, только он прятался и его нельзя было найти. Потом к старушке пришёл он.

— Кто?

— Лоцман. Он сказал, что знает моего дядю и отведёт меня к нему. Старушка меня ему отдала, и он привёл меня сюда, на остров, и здесь сказал, что он и есть мой дядя. Но я ему не поверила, хотя он был тогда совсем не такой, как сейчас, и старался казаться добрым…

— Не запирал тебя в подвал?

— Тогда он был другой, вы бы его не узнали, его теперь никто не узнаёт. Теперь он лысый, а тогда у него были волосы и большая широкая борода, и нос был цел, и он не выдавал себя за слепого…

— Я знаю, кто она такая! — крикнул Коля Стёпочке. — Я знаю тебя! — крикнул он Насте. — Ты девочка нищего… Стёпа, мы должны освободить её!

Он вышел в сени и нашёл за дровами большую железную лопату, засунул её в щель в полу и стал нагибать. Но крышка, загораживавшая вход в подполье, не поддалась.

— Так ничего не сделаешь, — сказал Стёпочка и швырнул лопату в сторону.

— Эй! — крикнул он. — Неужели у вас нет топора?!

— Топора нет, — ответила Настя, — есть лопата и ружьё.

— Ружьё? — спросил Стёпочка с любопытством. — Где оно?

— На печке, за трубой.

Стёпочка подставил стул, полез на печь и через минуту спрыгнул на пол с винтовкой в руке.

— Вот это штука! — сказал он, поднеся винтовку к окну, рассматривая её и щёлкая затвором. — Это нам пригодится. В ней шесть патронов. Мне давно дозарезу нужна винтовка.

Положив винтовку на плечо, он шагал по комнате, как солдат на параде. Потом опустился на одно колено и стал целиться из неё. Увлечённый, он совсем забыл о запертой девочке.

— Уходите, — заговорила она вдруг снова. — Он сейчас вернётся. Убьёт его и вернётся.

— Убьёт? — спросил Коля. — Кого убьёт?

— Учителя, однорукого. Он пошёл убить его. Убьёт и вернётся.

Она говорила совершенно спокойно.

Коля был поражён.

— Стёпа! — крикнул он. — Нищий собирается убить Виталия Макарыча!

Стёпочка не поверил: