Серебряный остров

Посреди полянки возвышалась земляная, насыпь, поросшая ровной яркозелёной травой, а на насыпи стояло небольшое сооружение из свежих, некрашеных, не успевших ещё потемнеть досок — конус с пятиконечной звездой на верхушке.

Это была могила. Коля не раз уже видел такие могилы, с тех пор как вернулся в родной город. Он обошёл насыпь кругом.

На другой стороне деревянного конуса, под пятиконечной звездой, была фанерная доска, выкрашенная в белый цвет, а на фанерной доске была надпись:

«Здесь колхозниками деревни Захонье погребены восемнадцать героев, отдавших жизнь за свободу Родины». Дальше шли фамилии.

— Ты знаешь, кто это? — спросил Стёпочка, тоже прочитавший надпись; он почему-то говорил шопотом.

— Знаю, — сказал Коля.

— Это они.

Коля кивнул.

Стёпочка положил руку на колино плечо, и они долго стояли перед могилой, не отрывая от неё глаз.

Первым очнулся Стёпочка. Он заметил, что тропинка, которая привела их к могиле, здесь не кончалась, а сбегала вниз по другой стороне холма и пропадала в кустах.

— Пойдём, — сказал он Коле.

Они пошли вниз по тропинке. Коля был молчалив и вряд ли замечал, куда они идут. Наконец он спросил:

— Ты думаешь, их тут и убили?

— Вернее всего, — сказал Стёпочка.

Они говорили шопотом, хотя могила осталась далеко позади.

— Значит, они собрались здесь на Серебряном острове?

Стёпочка кивнул.

— Но мне рассказывали, — продолжал Коля, — что немцы напали на них, когда они сидели в доме. А здесь нет никакого дома.

— Вот он, — сказал Стёпочка и остановился.

Среди ив и осин стоял маленький деревянный домик, выкрашенный в зелёный цвет, с островерхой крышей. Окошко, дверь, крыльцо. Тропинка подбегала прямо к крыльцу.

— Я знаю, что это за домик, — проговорил Стёпочка. — Я видел такие. Это лоцманский домик.

— Лоцманский?

— Их много на реке. Они стоят в тех местах, где мели и перекаты. В них до войны жили лоцманы. Они следили за мелями, проводили суда, отмечали фарватер баканами…

— В этом домике и сейчас живёт лоцман?

— Не знаю. Стекло в окошке выбито.

Они в нерешительности смотрели на домик, ожидая, что дверь вот-вот откроется и кто-нибудь выйдет на крыльцо. Но никто на крыльцо не, выходил. Было тихо. Только ветер шуршал листьями.

Среди ив и осин стоял маленький деревянный домик.

— Жаль, что всё наше оружие погибло, — прошептал Стёпочка.

— Ты думаешь, на нас могут напасть?

— Нет, я так… Всегда нужно быть готовым.

Стёпочка чувствовал себя разведчиком в неведомой стране. Пригнувшись, он осторожно пошёл к дому. Коля тоже пригнулся и двинулся вслед за ним.

— Посмотри, какая стена, — шепнул Стёпочка.

Обшитая досками стена дома была вся в дырочках, как соты.

— Это пули, — сказал Коля.

Стёпочка кивнул.

Он подкрался к окну и заглянул в него.

— Ну что? — спросил Коля.

— Никого.

Стёпочка взошёл на крыльцо, взялся за дверную скобку и дёрнул. Дверь отворилась.

Они вошли в сени. В тёмных сенях, вдоль стенки, были сложены дрова. Стёпочка нащупал вторую дверь, обитую войлоком. Тоже не заперта. Они вошли в комнату.

Со стен свисали грязные обои. Закоптелая русская печь, чугунный котелок, стол, стул, железная кровать с кучей какого-то рваного тряпья. Два окна, — второе глядело на юг, на реку, туда, где протока сливалась с главным руслом. Оно тоже было выбито.

— А сюда не придут? — спросил Коля, робко озираясь.

— Кому сюда придти, — сказал Стёпочка. — Тут никто не живёт, разве не видишь? Тут, может быть, с того самого времени никого не было. С тех пор, как на них напали.

Коля вздрогнул. Вот здесь, в этой тесной комнате, собрались партизаны в ту страшную ночь. Двадцать один человек. Был тут Виталий Макарыч, был тут и колин папа… Здесь на них напали. Коля видел дырочки от пуль в оконной раме, в досках потолка.

В углу стоял мешок. Коля пошёл к нему, заглянул в него. В мешке картошка. Неужели она лежит здесь с тех пор? Коля засунул в мешок руку и вытащил картофелину. Картофелина была большая, крепкая, свежая. Нет, не пролежала она здесь так долго.

— Стёпа, — сказал Коля, — тут кто-то живёт.

Стёпочка обрадовался картошке.

— Бери с печки чугунок и беги к реке за водой! — сказал он. — А я пока растоплю. Мы с тобой пообедаем.

— Но ведь это чужая картошка…

— Вот ещё! Мы потерпели кораблекрушение. Нам можно.

Тут только Коля заметил, как ему хочется есть. Он схватил котелок, выбежал из домика и побежал к реке. До реки было близко, — домик стоял на горушке, в самом южном конце острова, над водой. Коля зачерпнул воды. Когда он вернулся, в печи уже трещал огонь.

Стёпочка с гордостью вертел перед собой свою зажигалку.

— Вот что значит непромокаемая! — сказал он.

Стёпочкин нож погиб во время кораблекрушения, и чистить картошку было нечем. Решили варить в шелухе. Дрова разгорелись, и несмотря на выбитые стёкла в комнате стало жарко. Ожидая, когда закипит в котелке вода, Коля и Стёпочка сели рядком на кровать. Стёпочку вдруг разморило от жары, от почти бессонной ночи. Он положил голову Коле на плечо и уснул.