Серебряный пояс

Влас Бердюгин внимательно выслушал рассказ мужиков, ни разу никого не перебив. За это время он единожды усугубил половину стакана спирта, от волнения раскраснелся, гордо поднял бороду, подался вперед плечами, как будто собирался шагнуть навстречу. А когда у старателей закончились слова, сделал главное предложение:

— Да, Иван! Вижу, ты парень не робкого десятка. Тайгу хорошо знаешь, работы не боишься, выносливый, крепкий, на память цепкий, — издалека заговорил мужчина, а потом будто срубил острым топором сухой сук. — А не желаешь ли ты со мной по тайге путешествовать?

Все от таких слов притихли. Женщины застыли с окаменевшими лицами. Мужики в удивлении вскинули бороды. В избе повисла тишина, только в печи березовые дрова свистят. Слово «путешествовать» — понятие, широко распространенное. Для дилетанта, человека цивилизации, оно воспринимается как следствие познания другого края или страны во время отдыха за собственные средства в окружении опытных проводников, во время которого можно вволю любоваться красотами природы, знакомиться с людьми. А при желании описывать места кистью или пером. Для обычного человека тайги, промышленника, золотоискателя или первооткрывателя словосочетание «в путь шествовать», прежде всего, сопряжено с глубоким смыслом неразрывного бытия нужды и труда. Куда бы ни двигался мужик, старатель, охотник, он, прежде всего, идет за средством к существованию. Пусть это будет грамм золота, шкурка соболя или ведро рыбы, но все это так или иначе в дальнейшем послужит ему едой, одеждой, какими-то благами семейного состояния. Человеку тайги некогда любоваться красотами природы. Его ждут дома с прибылью. Он видит окружающий мир другими, трезвыми глазами, в отличие от проезжающего дилетанта, которому наскучила городская жизнь. Вероятно, было бы время, отсутствовала нужда, человек тайги мог предоставить окружающий мир в более трепетных красках. Он мог бы рассказать, как дышит лес, над отрогами холодцом стелется туман, а в глубокой долине волнующим стоном гудит река. Однако так поставлена жизнь, что мелкой пташке — по букашке, а глухарю — по кулю. Строгие границы времени в труде влекут за собой кладезь проблем. Шагает человек по знакомым местам с непосильной котомкой. Дилетант с пером и бумагой. Кому достанутся лавры первооткрывателя?

Однако в этот час в доме Григория Панова не до бахвальства, кто первый кепку на гвоздь повесил. Влас Бердюгин на слуху у старателей считается человеком серьезным, шишки в котле не парит. Влас состоит на службе у самого губернатора, ловит по тайге преступников, беглых каторжников, шаромыжников да убийц. В каком он звании и должности, никто не знает. Да никому это знать не надо. А только одно ведомо, что власть и силу Влас имеет могучую. В любой момент может обратиться к любому купцу-золотопромышленнику за финансовой или физической помощью. И тот обязан ее дать в тот же час в таком размере, как это будет указано на официальной бумаге.

Много разговоров ходит по приискам о Власовых делах. Что силой, чутьем и слухом он превосходит любого зверя. В выносливости не может сравниться лошадь-монголка. Тайгу в округе знает от Енисейска до Урянхайского края. А уж действия человека предвидит, будто Святой Дух мысли читает. Сколько им по тайге беззаконников выявлено, знает он один. Сколько на нем шрамов от пуль да ножей, трудно сосчитать. Боятся его бродяги, как рябчики хищного ястреба. Как пройдет слух, что Влас в районе объявился, значит, на приисках непорядок, что-то случилось. А если он уезжает, знать, преступник обязательно пойман. Вот только не каждый сопровождается в уездный город для суда. Лишь мелкий вор да беглый от поселения идет по тропе «на выход» с опущенной головой. Куда деваются убийцы и насильники, знает только угрюмая тайга.

Все понимают, что путешествовать по глухим, дремучим лесам Влас Бердюгин ездит не для того, чтобы пейзажи рисовать. Поэтому и стоит в доме Григория Панова тишина. Первой за сына заступилась Анна Семеновна:

— Некогда ему! — ограждая сына от тяжелой обязанности, воскликнула мать. — В работе он каждый день! Да и невесту вон, Наталью Шафранову, на днях сосватали, свадьба скоро… Хозяйство свое, молодая семья…

— Нудыть твою… Бабам слово не давали! — осадил ее Григорий. — Корове в стайке указывать будешь! — И к Власу: — И то правда, мил человек! Задумали мы сына женить. Невесту присмотрели по душе… Вот отец ее… Скажи, сват, так или нет?

Точно так! — вытягивая руку для крепкого пожатия, подтвердил Иван Шафранов. — Позавчерась сваты были. Согласные мы.

— Так какая же тут тайга ему может быть, Влас? — продолжал твердо рассуждать Григорий. — Ведь ты как: ушел незнамо когда и вернулся неизвестно как. А семья же как? Молода жена лапоть целовать будет? А кто на прииске золото ковырять да мыть будет? А есть потом что весь год? Святым Духом питаться? А ну как по злобе кто пулю из кустов выпустит или камень на шею да в реку? Что тогда? Ты, что ли, Влас, будешь детей воспитывать маленьких? Нет, не пойдет такое дело.