Серебряный век в нашем доме

К Велимиру Хлебникову в “Zоо” лишь была намечена дорожка, по ней предстояло еще долго пробираться самостоятельно. Стихи удалось прочесть (не скажу: понять) вскоре. Позднее встретила Хлебникова в “Гамбургском счете”, где он был объявлен “чемпионом”, во что я по секрету, для себя одной, вмешалась, объявив его в личной своей иерархии “тренером чемпиона”, а титул чемпиона передала Владимиру Маяковскому. Позднее посчастливилось услышать, как Роман Якобсон воспроизводит манеру чтения Председателя Земного шара, и запоминать знакомые строки в иной интонации, и наконец, лет пятнадцать спустя, ощутить его окончательно своим, поселившимся в доме, когда услышала, как четырехлетний мой сын, сооружая домик из деревянных планок, постукивает игрушечным молоточком, приговаривая в такт:

У колодца расколоться
Так хотела бы вода,
Чтоб в болотце с позолотцей
Отразились повода.

Прозу, публицистику, стихи и воспоминания Ильи Эренбурга читала независимо от “Zоо”, с автором в свое время познакомилась, хотя, увы, не лучшим образом.

Но до того в 1944 году было еще далеко. Тогда, читая и перечитывая “Zоо” подряд и вразбивку, с Алексеем Ремизовым из “Письма пятого” я запросто играла в созданный им и подробно описанный Виктором Шкловским “Обезьяний орден”, помещая туда под разными чинами своих знакомых и героев книг, пробовала внедрить “Орден” в нашем теперь уж 5 “Б” (надо ли говорить, что попытка провалилась самым жутким образом, добавив одноклассницам аргументов считать меня “чокнутой” – хотя, кажется, в то время это называлось как-то иначе); сокрушалась от невозможности защитить Андрея Белого от мира, который он к тому времени давно покинул. Спасибо, подруга Ирина Глинка дала мне прочитать “Северную симфонию”, книга надолго заняла видное место в той фантастической вселенной, которую мы с нею создавали для себя и где прятались от трудно выносимой реальности быта военных лет.