Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева

Вскоре приехала Мария Никандровна. Встревоженная грозными событиями, она советует сыну не возвращаться в Петроград, а заканчивать кадетский корпус в Оренбурге. Договорились: она напишет туда прошение о его переводе, а он проведёт зиму у дяди. Ничто не предвещало, как им казалось, их прощания навсегда. Одноэтажный длинный дом дядюшки с двумя парадными входами, ведущими в апартаменты и в рабочие кабинеты, находился в самом центре, на Соборной улице (на пересечении с улицей Пушкинской), неподалёку от кафедрального Воскресенского собора. Но в нём – со столовой, обставленной модной мебелью, с картинами современных художников на стенах (тётя Катя на одной из выставок приобрела пять картин Бурлюка), – к удивлению столичного кадета, не было ни водопровода, ни канализации, как, впрочем, и во многих других домах города. «Богатые отправляли к реке дворника на лошади с запряжённой бочкой, бедные – своих жён с коромыслом на плече». Недалеко от дома Полидорова, на Торговой площади, стояла водоразборная колонка. В городе не видно ни одного автомобиля, отмечает шестнадцатилетний наблюдатель. В Петербурге вовсю раскатывают шикарные английские лимузины. А в Уфе по-прежнему принято прогуливаться в экипаже, запряжённом собственным рысаком. Жену дяди во время таких выездов сопровождал поклонник – пан Садоевский в австрийской форме из голубого драпа. Дядю Анатолия он видел редко. Дела поглощали всё время деятельного адвоката Полидорова, активного члена Городской думы от партии кадетов, созданной ещё в 1905 году. Зато обществом тридцатилетней неизъяснимо обаятельной тёти Кати, «её ароматным присутствием», он мог наслаждаться каждый вечер, после того как сына Серёжу укладывали спать.

Дядя Анатолий Полидоров

В один из вечеров, лузгая в столовой а-ля рюс вместе с тётей Катей жареные семечки, он узнавал о дядюшкиной молодости, полной лихих поступков и неожиданных обстоятельств. Как и его отец и мать, дядя Анатолий родился в Оренбурге, блестяще учился на юридическом факультете ярославского Демидовского лицея. Отец Анатолия и дедушка Александра Никандр Николаевич Полидоров родился, по-видимому, в Ярославле – заканчивал здесь духовную семинарию; жили в этом городе и близкие родственники Ракобольские, фамилия которых глухо упомянута в алексеевских мемуарах. Отчего же Анатолий оказался в далёкой Уфе?

В Ярославле бравый красавец двадцати трёх лет влюбился в дочку состоятельного купца, тайно с ней обвенчался, и согрешившие молодые решили бежать от гнева отца, не желавшего отдавать дочь за неимущего студента. Утром договорились встретиться на волжском причале. Он пришёл пораньше. Долго ждал молодую жену, она всё не приходила. Их пароход должен плыть вверх по течению. К нему пришвартовался другой, спускавшийся вниз. Анатолий «поднялся на свой пароход, пересёк его и прошёл на борт второго, который тут же отчалил и направился в сторону, противоположную направлению, выбранному молодожёнами». Может быть, он услышал яростные проклятия отца молодой жены?! Анатолий высадился на последней пароходной стоянке. В Уфе. Он снял три комнаты в доме Гирбасовых на рыночной площади. В том самом, где голубоглазая блондинка Катя рассказывала эту историю Александру и где была контора её гражданского мужа с отдельным входом. Адвокатская деятельность молодого помощника присяжного поверенного процветала и доставляла ему удовольствие. По утрам он вальяжно катался на лошади, а дочь уфимского богатого купца Гирбасова восторженно смотрела на него из окна своей комнаты. Но общественный темперамент в Анатолии не дремал. Он, в то время активный член социал-демократической партии, вошёл в уфимский революционный кружок и за участие в нём, за горячую защиту на суде революционно настроенных рабочих был арестован, посажен в городскую тюрьму и приговорён к сибирской ссылке на четыре года. Кончался год 1905-й.

Но в санях, в сопровождении двух конвоиров, он оказался отнюдь не в одиночестве. К нему по дороге с криком: «Я еду с тобой!» – пересела будущая тётя Катя, нагнав любимого на нанятом ею ваньке. Сладить с ней жандармам не удалось. Им только и оставалось после полученной взятки усесться в другие сани. В далёком Берёзове, столь хорошо всем знакомом хотя бы по картине Сурикова о ссыльном Меншикове, они и прожили в любви и согласии часть срока, родив, пишет Алексеев, его «славного кузена» Серёжу. Анатолий умудрился там построить дом, а певунья Катя учительствовала (а как хотелось ей стать оперной певицей!). Потом был Бугуруслан и возвращение в Уфу, где теперь присяжного поверенного Полидорова, как сказал кучер на вокзале Александру, «знают все». Ставший одним из лидеров кадетской партии (конституционных демократов), сторонник строгого соблюдения законов, он славился красноречием, честной самоотверженной правозащитной деятельностью, чем и вызывал в дальнейшем недовольство большевиков. Кстати, в дни приезда Александра Полидоров доказывал новой власти – Временному правительству – нецелесообразность арестов «бывших слуг режима».