Серебряный век. Жизнь и любовь русских поэтов и писателей

«Дмитрий, в этих любимых местах, немножко прояснился. Особые крымские запахи, лаврами и розами, обоим нам знакомые, особенно ему милые… Он показывал мне Алупкинский дворец, где мальчиком целовал руку современнице Пушкина. Тихие руины Ореанды, и там, на высоте, белая колоннада, и сохранившаяся надпись на одной из колонн (почему-то прелестная):

Здесь луной и морем любовалась
Герцогиня Белая Сирень…

Трудно было нам, среди всего этого, да и по молодости лет, думать о смерти. Но мы думали, только как-то светло, о светлой, а не темной смерти».

Из Крыма они уехали в Боржоми, потом на снятую под Москвой дачу.

Осенью возвратились в Санкт-Петербург. В новый дом. Постепенно начинают публиковать и Гиппиус. Ее первый рассказ был напечатан в «Вестнике Европы».

«Пишу я об этом вот почему: наш более чем скромный бюджет пополнялся все-таки отдельными работами Д.С. в разных местах: в “Северном вестнике”, в “Вестнике иностранной литературы”. Были, кроме того его поэмы… Когда же он принялся за “Юлиана” – все это кончилось, и наступила моя очередь. Тут-то я и принялась, как умела, за свои романы: главным образом – у Шеллера-Михайлова, в “Живописном обозрении”, и у Гайдебурова (“Наблюдатель”). Особенно мил был Шеллер, все мое принимавший и плативший недурной гонорар. Романов этих я не помню, – даже заглавий, кроме одного, называвшегося – “Мелкие волны”. Что это были за “волны” – не имею никакого понятия, и за них не отвечаю. Но мы оба радовались необходимому пополненью нашего “бюджета”, и необходимая Д.С. свобода для “Юлиана” этим достигалась».

Мешается, сливается
Действительность и сон,
Все ниже опускается
Зловещий небосклон —

И я иду и падаю,

Покорствуя судьбе,
С неведомой отрадою
И мыслью – о тебе.

Люблю недостижимое,

Чего, быть может, нет…
Дитя мое любимое,
Единственный мой свет!

Твое дыханье нежное

Я чувствую во сне,
И покрывало снежное
Легко и сладко мне.

Я знаю, близко вечное,

Я слышу, стынет кровь…
Молчанье бесконечное…
И сумрак… И любовь.

Снова были старые-новые знакомства. Литературная среда, где вращались Мережковские, сосредотачивалась не только вокруг «Северного вестника», в нее входили и более широкие круги молодых поэтов, профессуры, литераторы прошлого времени. Среди новых знакомств есть одно – очень показательное. Оно как предвестник того дела, которому будут преданы Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский. Построение отношений не на основе низменного Эроса, а Эроса преображающего…

Зинаида Николаевна познакомилась с поэтом Николаем Минским, который в нее влюбился. Это чувство нашло в ее душе отклик. Но границ оно не переходило: она доверяла ему как другу. Гиппиус хотела играть с огнем, не сгорая… Ведь говорила же когда-то: «Мне нужно то, чего на свете – нет». Минский ее пытался понять и принять, но игра или условия, предложенные Зинаидой Гиппиус, ему до конца не подходили…

Н. Минский – З. Гиппиус

9 марта 1891. Петербург