Серебряный змей в корнях сосны

Люди расступались при виде них двоих. В такой близости от величайшей из школ оммёдо они разучились всерьез бояться, и несущиеся на полной скорости юноши вызывали скорее сдержанное любопытство, чем беспокойство. К счастью, и мешать им тоже никто не додумался, люди уступали дорогу и продолжали заниматься рутинными делами, стоило только чужакам промчаться мимо. Хизаши не оборачивался, но отчего-то был уверен, что неизвестный уже отправился по их следам, но, в отличие от них с Юдаем, не спешил показываться на глаза случайным зевакам. Скорее всего, Дзисин, если это ее рук дело, все еще хочет сохранить произошедшее под горой в секрете от других школ. Вдруг Хизаши сбился с шага и едва не упал. В груди стало тяжело и тесно, горло сжалось, и он не успел сделать даже маленького вдоха.

– Мацумото! Эй, Мацумото!

От падения удержал Учида. Хизаши казалось, его душат, одновременно проворачивая нож в грудине, он не мог не то что бежать, даже просто перебирать ногами. В отчаянии от ухватил Юдая за ворот кимоно. Лицо фусинца расплывалось, мутнело прямо на глазах…

– …не смей… Мацу… потерпи…

Губы Юдая двигались, но Хизаши перестал слышать слова. И когда страх смерти ледяным щупальцем обвил сердце, одно из окон на втором этаже ничем не примечательного дома открылось, и женский голос позвал:

– Неси его сюда!

Учида молча подхватил Хизаши на руки и вместе с ним в два прыжка, оттолкнувшись сначала от земли, а потом от навеса над входом, запрыгнул на подоконник. Створка опустилась, сделалось совсем темно. Хизаши уже испугался, что ослеп перед смертью, но узкая теплая ладонь потрогала его лоб, потом легла напротив сердца, и боль прошла.

Он открыл глаза и сквозь завесу слез – и откуда только взялись? – увидел женское округлое лицо, светлое пятно в ореоле темноты.

– Слышите меня?

Он кивнул.

– Не пытайтесь пока шевелиться. На вас использовали темное колдовство.

Щупальца вновь обвили сердце, но воздух, пусть и с трудом, проникал в легкие. Хизаши медленно кивнул, силясь понять, откуда этот голос и это лицо могут быть ему знакомы. Но на смену девушке пришел Учида, и его глубокий грубоватый голос прозвучал обвинительно. Что нисколько не удивило.

– Как тебя угораздило? – спросил он и сам ответил: – Не может быть, что в великой школе опустились до найма черных оммёдзи. Нет, это определенно невозможно.

– Это… – Хизаши вытолкнул из себя первое слово и едва не задохнулся, – возможно. Меч. Важен. Он…

– Скомпрометирует Дзисин, – закончил Юдай и заходил по комнате, мелькая перед глазами стройным темным силуэтом. – Покажет остальным школам, что есть шанс потеснить Дзисин с вершины. Они не уберегли демонический меч чудовищной силы и три года не замечали среди учеников ёкая.

Он чеканил фразы, будто зачитывал приговор на суде. Хизаши это развеселило, но при попытке засмеяться боль в груди вспыхнула, как пожар.

– Прекратите, – напомнила о себе девушка. – Обсудите все потом, когда опасность минует.

Он и забыл, что здесь посторонняя. Но чутье молчало, словно приняло ее за своего, Хизаши не чувствовал тревоги, и это было странно. Да кто же она такая?

– Госпожа, почему вы помогли нам? – спросил он. – И каким образом? Откуда вам известно о черных оммёдзи?

Она молчала, и тут Учида резко повернул голову к окну и замер. Хизаши почувствовал, как удавка затягивается вокруг горла, но уже не так туго, лишь напоминание о пережитой боли. А потом все прошло. Хизаши глубоко вдохнул и едва не лопнул от старания. Хуже было только когда он тонул в штормовом море.

– Ушел, – сказала девушка и зажгла свечу. – Посмотрите на меня внимательно, Мацумото-сан, возможно, мое лицо покажется вам знакомым.

Желтый дрожащий свет лег на гладкую кожу, и на миг почудилось, что она и впрямь откуда-то из его, Хизаши, прошлого. Человеческого прошлого.

– Томоё?!

Имя всплыло само, раньше, чем Хизаши сложил рисунок из отрывков в своей голове.

Девушка улыбнулась.

– Верно. Но сейчас вы можете называть меня Чиёко. А где… Где же Кента-кун?

Ее взгляд скользнул с лица Хизаши на Учиду в бессмысленной попытке отыскать где-то спрятавшегося Куматани, и Хизаши разом обмяк, будто все кости в его теле стали мягкими. Смотреть на девушку не хотелось.

– Зачем ты здесь? – глухо спросил он.

Чиёко отличалась и от простых людей, и от оммёдзи, и от ёкаев. Она была особенной, и прежде Хизаши не раз злило ее присутствие – то, как она смотрела на Кенту и как однажды Кента начал смотреть на нее. И когда они все вместе виделись в последний раз, Чиёко уплывала на дальние острова. Не навсегда, но Хизаши надеялся, что достаточно надолго.

И вот она здесь и ждет ответа.

От него.

– Куматани в беде, – с обезоруживающей прямотой сообщил Учида. Со щек девушки сошли все краски, она пошатнулась и оперлась рукой о фусинца, чтобы устоять. Тот недоуменно нахмурился.

– Госпожа, с вами все в порядке?

– Д… Да, – еле слышно прошелестела она и убрала руку. – Я принесу чай, и вы мне все расскажете.

– А…

– Он не вернется, – заверила Чиёко. – Эта комната для него отныне не видна.